Последний вздох синей бороды (СИ)

- Какое, с прислугой? – Дима округлил глаза, - она всё время была под внимательным взором этого Соболева. Если только нам сделать это, предлагаю тебе подгримироваться. Нацепишь белый парик, оденешь что-нибудь чёрное, и нет проблем.

- У тебя всё, и нет проблем, - нервно передразнила его я, - а если меня по голосу опознают?

- О каком голосе ты говоришь? – с усмешкой спросил Дима, - ты же всё время молчала. Только тебе надо надеть что-нибудь для тебя нетипичное.

- Что-нибудь нетипичное для меня, это костюм учительницы, с широкой юбкой ниже колен, и к тому же серое. А чёрное я иногда ношу, когда дресс-код требуется соблюсти. Если Генрих меня тащит на какое-нибудь мероприятие.

- Слушай, а причём тут одежда? Откуда они тебя знают? Откуда они знают, что ты одеваешь? Ты просто пытаешься из-за шока на чём-нибудь зациклиться?

- Пытаюсь, - судорожно вздохнула я, - ладно, я уже спеклась, и пятая точка болит, - я со стоном встала.

- А ну повернись, - Дима взглянул на мой анфас, а я для острастки пнула его по щиколотке.

- Что ты себе позволяешь?

- Твоя пятая точка стала печёным яблоком, - выдал этот нахал.

- Что ты имеешь в виду? – я вся залилась краской.

- Не надо было спать не животе в такое пекло, теперь садиться тебе будет неуютно. У тебя там всё красное.

Я попыталась оттянуть стринги за край, и тихо вскрикнула, а Дима с силой рванул с меня трусы. У меня было ощущение, будто у меня кусок кожи оторвали, а девицы на соседних столиках уставились на меня во все глаза.

Хорошо он дёрнул, я осталась без ниглиже, и прижалась фасадом к Диме.

- Быстро, дай мне юбку, - с иезуитской улыбкой, сквозь стиснутые зубы, прошипела я ему.

- Извини, когда ты так жмёшься, трудновато, - хрипло хохотнул он, - и на нас все смотрят.

- По твоей милости смотрят, - вдруг рассвирепела я, - и я не собираюсь свои ягодицы на всеобщее обозрение выставлять.

- Если вы не прекратите, мы милицию вызовем, - крикнула какая-то женщина с шезлонга, - что за наглость?

- Быстро дай мне юбку! – заорала я на Диму, и он без проблем дал мне красную, пляжную, шифоновую юбку на завязках. Я быстро одела её, схватила с лежака вещи, и помчалась долой с пляжа.

- Ты забыла обувь, - Дима догнал меня с моими босоножками.

- Мерзавец! – гневно воскликнула я, отняла у него босоножки,

надела их на ноги, и похромала домой.

- Да что я сделал? Ладно, извини, я повёл себя, как последний идиот.

- Хорошо, что хоть признал, - покосилась я на него, - ты несносный тип.

- Простишь? – Дима вдруг сделал такие умоляющие глаза, и встал передо мной на колени.

- Что ты делаешь? – возмущённо проговорила я, догадавшись, что он опять шуткует, - прекрати.

- Ладно, - с наглой улыбкой на лице он встал с колена, и взял меня за руку, - а теперь пошли, встретишься с прислугой Марка.

- Может, прислуга тоже ничего не знает? – посмотрела я на него, - и о чём мы только думаем? Неужели она будет ставить в известность прислугу?

- А тебе не приходил в голову такой вариант? Она взяла себе на работу какую-нибудь женщину, и попросила у неё ключи от дома? Вот что надо выяснить, не работают ли у них местные, и кто именно.

- Точно, - растерянно проговорила я, - рванули.

- И куда мы рванём? – Дима прищурил глаза, - ты не пори горячку, пойдём пока домой, а я займусь этим. Лучше давай парик купим, и контактные линзы.

С этим мы быстро справились, я выбрала рыжий парик, и купила линзы, которые должны превратить мои чёрные глазищи в нежно-голубые.

Не очень люблю голубые глаза, но линз с оттенком зелени у них не было.

- У нас были одни, но их уже купили. Лежали так долго, никто их брать не хотел, в моде голубые глаза, - сказала мне продавщица, - мы зелёные и не берём, их никто не купит.

- Голубые глаза в моде! – закатила я глаза, когда мы вышли на улицу, - впервые такую чушь слышу. Если исходить из её логики, то всем надо, вне зависимости от зрения, носить эти дурацкие линзы, и портить себе глаза.

- Чего ты так разбушевалась? – Дима притянул меня к себе, и

нежно поцеловал, - по-моему, самые красивые глаза чёрные,

они у тебя, как дивные жемчужины.

- Вот это да! – невольно восхитилась я, - ты где пикаперу

обучался?

- Я этому не обучался, мне это твоя внешность навеяла.

- Навеяла! Льстец! – и я побежала домой, а Дима за мной.

На территории сада он меня всё-таки поймал, и мы свалились в заросли жасмина.

- Попалась, - удовлетворённо воскликнул Дима, и стал целовать, - я тебя люблю.

- И я тебя, больше всего на свете, - обвив его руками и ногами.