Последний загул

«Найдите в себе силы противостоять напору эмоций и сохранить разум свободным от впечатлений», — вспомнила я совет гадальных костей, доставая хрустальный графинчик с хорошим коньяком. Добрый глоток крепкого мне пойдет на пользу, поможет избавиться от впечатлений.

«Хватит на сегодня! — решила я, выкидывая из видео злополучную кассету. — Остальное оставляю на завтра. Утро вечера мудренее».

Глава 8

Оказалось ли утро мудренее вечера, не знаю. Не задумалась я над этим вопросом, поднявшись с постели. Но со всей определенностью могу сказать, что проблемы, с такой легкостью отодвигаемые вечером на потом, с утра наваливаются с новой силой. А с ними возвращаются и эмоции. Правда, смотришь на них утром гораздо трезвее. Сказывается большая свобода от вчерашних впечатлений, ослабленных сном.

Стараясь спросонья не думать о делах, я размялась наскоро, освежилась под прохладным душем и, сотворив грандиозный, многослойный бутерброд с маслом, колбасой и сыром, плотно позавтракала, запивая всю эту вкуснятину крепким и сладким чаем. Радиоприемник развлек меня бездумной музыкой и болтовней «безумного Макса», не раз пожелавшего всем, кто его слышит, бодрого утра и наговорившего много разной чепухи. Как раз то, что надо в этот момент для человека, не желающего пережевывать завтрак в унылой тишине.

Надо ли говорить, насколько важным является начало для любого дела. А день я начала, считаю, наилучшим образом. Перед тем как вернуться ко вчерашним бумагам и компьютеру, я достала из сумки замшевый мешочек с гадальными костями, вытряхнула их на ладонь и по всем правилам пустила враскат по гладкой поверхности журнального столика. 4+19+34 выпало на этот раз.

Не желая напрягать память даже для ее разминки — зачем, книжный шкаф вот он, — я достала пухлый том расшифровок и открыла его на нужном разделе.

«Враждебность — не что иное, как преграда для оптимальных действий, воздвигаемая в нашем сознании неприязнью. Если хотите добиться успеха, действуйте непредвзято», — прочитала я, найдя комбинацию выпавших чисел.

Ну, это уже каким-то буддизмом попахивает, где нет ни плохого, ни хорошего, а все едино. Попробую, конечно, но…

Гадальные кости отправились обратно в мешочек, а я — к рабочему столу. Надолго ли?

Итак, мы имеем договор с иногородней фирмой, по которому Валерий должен был получить очень неплохие дивиденды. Вот соответствующая бумажка в моих руках, а вот то же самое на экране с его, Валерия, комментариями.

Теперь, где филькина грамота? Кладем ее на стол перед договором, потому что естественно будет предположить, что она явилась условием, при соблюдении которого Рогову и повезло заключить этот договор. Давая обязательство в течение года не вступать в брак ни с кем, кроме Валентины, он тем самым обещал Гореловым не жениться на Галине Канифоль, она же Шведова. Смущает только то, что не могли договаривающиеся стороны не понимать абсурдности документа, составленного подобным образом.

И, наконец, третий документ, внимательно прочесть который вчера я не удосужилась. Копии его на дискете нет. Я положу его последним в ряду. Завершает он ряд и хронологически, если верить датам, и логически — по своему смыслу. Здесь Валерий отказывается от прибыли по договору с «Тоболом» в пользу Гореловой Валентины. То есть лишается всего, чему так радовался. Вернее, лишает себя сам. Вот только добровольно ли?

Я подняла с пола видеокассету с фильмом и задумалась, похлопывая ею себя по колену.

«Смотри, будь паинькой!» — именно так просил-советовал с экрана Дональд Дак медоточивым голоском Валентины после фильма, просмотрев который равнодушным может остаться разве какое-нибудь животное. Нет, не просьба это, а угроза. Угроза, прозвучавшая после совета не забывать о Владимире Богомолове. Как, интересно, эти люди объяснили его смерть органам следствия?

Кассету я пристроила между обещанием Валерия год не жениться и его отказом от дивидендов в пользу Валентины. Место ее здесь.

Вот такая картина у меня получается. Все очень наглядно и понятнее быть не может. Разве что филькина грамота нуждается в комментариях.

Я пробежалась по записям на дискете — ничего относящегося к делу на ней больше не было. Так, ерунда всякая, едва ли представлявшая интерес даже для ее хозяина. Комментарии придется затребовать от фаворских дам, стараясь действовать при этом непредвзято. Они, пожалуй, сейчас единственные, кто может их дать. Если бы была жива Галина…

— Галина!

Я даже вслух произнесла это имя, ошеломленная внезапно пришедшей догадкой. Нет, озарение, какая там догадка, посетило меня и заставило встать, пройтись по комнате в хорошем темпе. Вот и наступило время для первой утренней сигареты.