Последний замысел Хэа

Ткань на глаза была повязана добросовестно, поэтому подсмотреть, что творилось вокруг, не представлялось возможным. А жаль. Из каких-то картинок, увиденных в детстве, которые он наконец начинал вспоминать, Бесполезный знал, что все три Поста, что находятся на равнине, удивительно друг на друга похожи. Их окружает не слишком высокая, но достаточно толстая стена из светло-желтого, почти белого камня. Со всех сторон, откуда к Посту подходят дороги, она открывается широкими железными воротами. В центре стоит башня, высокая и узкая, а на самом верху этой башни крутится флюгер, сделанный одинаково – в виде большого многомачтового корабля. Все домики стоят по периметру, почти вплотную к стене, внутреннее пространство свободно и вымощено камнем. Сады, огороды, хозяйственные пристройки – всё это находится там, снаружи, по ту сторону стен. Зачем эти стены нужны – не очень понятно. Ни одно другое селение их не имеет, что в Лесу, что на равнине. Стражи совместно с воинами поддерживают порядок, а Пост – селение важное, можно сказать стратегическое, кто его тронет? Тем более ночью. Конечно, многого он не знал, и, возможно, многого не помнил, с той самой поры как забыл своё имя. И всё же, подумал парень, зря ничего не бывает, может, всё дело в том, что стены как будто спасают? От неизвестного – ангелов смерти, к примеру? И, следуя мыслям, пожал плечами.

– Можно снимать, – разрешила Первая, как только они прошли за порог и сзади захлопнулась дверь, – мы приехали рано и у вас уйма времени. Каждый может заняться, чем только душа пожелает.

– Моя хочет есть, – ответила Любящая.

– И моя, – поддержал Веселехонький.

– Наша коллективная душа хочет есть, – сказал Терпеливый. За всех.

– Ваши души найдут всё необходимое там, – девушка махнула на зал, за соседней дверью, – а я ухожу. Часов через двадцать после того, как вы выспитесь, тронемся в путь. А пока – отдыхайте, копите силы, нам до Долины пять суток. Ни в чём себе не отказывайте – кушайте, пейте по полной, всё включено.

Первая показала ладони, и ещё раз взглянула на Бесполезного. Но это был другой, совсем другой взгляд, в нём не было ни усмешки, ни какого-то заигрывания или кокетства. Когда-то на него так смотрели, однажды, он это помнил, но кто и когда – оставалось загадкой.

Загадкой.

Возможно, вот так и пройдёт его жизнь.

Двадцать часов отдыха. Но на самом деле они просто сменили одно замкнутое пространство на другое. Выйти за пределы гостевого дома нельзя, все окна закрыты, единственный свет – это лампы, подвешенные к потолку. Но можно было помыться, скушать горячее, полежать. Первая обещала, что в этот раз запасётся маслом как следует, так что в дороге будет светлее. Да и повезёт их другой, более проворный топтун, много раз ходивший маршрутом. Так что в Долину прибудут в срок. А там рукой подать до Прихолмья.

Бесполезный уже решил, для себя, что, если в проводники не возьмут, он поселится у холмов – там, возможно, кто-нибудь да оценит его способность. Все не от мира сего съезжались в Прихолмье, там никто не покажет пальцем, не скажет, что ты колдун.

Кроме его и искателей, в гостевом доме остановилось четверо. Трое путешествовали в Междуречье. Четвёртый постоялец утверждал, что едет на знаменитое борцовское состязание, которое состоится в Долине, где должен был стать одной из главных изюминок (да, да, он так и сказал – изюминок) главным образом потому, что едет из Озёрного края и знает секреты местных борцов. Судя по тому, сколько он в себя заливал, эту изюминку лучше бы было послать на конкурс разлившегося бочонка, который проходил на островах. Но тут борец опоздал – конкурс шёл днём, по ночам острова безлюдны.

– Ума не приложу, что столько времени делать? – убивался искатель. Он похлопал себя по сумке, с которой ни разу не расставался, которую клал на колени даже когда засыпал – и посмотрел в конец зала. Там, за отдельным столиком, скучал тот самый борец, который собирался в Долину. А за большим осталось двое – он с Бесполезным. После привала путники стали ближе, можно сказать, сдружились, и теперь, оставаясь наедине, часто беседовали. О природе, о географии, новых изобретениях. Рассказывал в основном Терпеливый, а Бесполезный слушал и задавал вопросы. Вопросы были такие, что иногда заводили в тупик, но искатель на то и искатель, чтобы искать. И Терпеливый искал ответ.

Он рассказывал о Прихолмье, о тайнах холмов, о том, как это прекрасно – жить во имя познаний, всегда узнавая новое. Зазывал Бесполезного в гильдию, подводил к нужному шагу, “тихо настаивал”.

– Лучше бы ехали сразу, – продолжил искатель, допивая местный напиток.

– Я никуда не спешу.

– Хорошо, когда никуда не спешишь. Самое лучшее время. Понимаешь это только потом, по прошествии дней и ночей, – Терпеливый нахмурился, как будто о чем-то соображал, и покрутил странный продолговатый предмет на поясе, вторую вещь, с которой не расставался. Бесполезный мог только догадываться, что эта за вещь и каким целям служит.

Мог, но не догадывался.

– Что это? – спросил он в лоб, показывая на предмет.