Последний защитник для альвы (СИ)

Они добрались сюда в середине весны, а теперь уже лето в разгаре. Кучу денег отдали капитану торгового судна, чтобы их взяли на борт. Брать не хотели, говорили, что альва в море — к беде, но удалось уговорить, заплатив втрое. Кучу денег за дом — заплатили аренду до осени, а там будет видно. Отложили на следующий раз, и до следующей весны еще хватит… Не совсем дом, конечно, крошечную комнатку с отдельных входом и занавеской вместо двери, широким балконом, где можно обедать вдвоем. Но общим двором и кухней. Дрова здесь дороги, даже не дрова, а сухой хворост, который мгновенно вспыхивает и быстро сгорает. Вода еще дороже.

Здесь многие так жили.

Ивен сначала стеснялась кучи людей вокруг, одной здесь почти не остаться. Боялась выходить из дома без мужа. Но потом привыкла. В общей пестрой многоголосой толпе на нее не обращали внимания. Здесь были черные, как смоль, кадарийцы, увешанные золотом, звенящие на каждом шагу. Были сереброволосые танцовщицы из Йи-Тира, тоненькие, словно струна, белокожие, едва не прозрачные. Были ундарские воины, мускулистые, голые по пояс, покрытые татуировками с ног до головы. Алаарские наемницы, гордо носящие кудрявые рыжие бороды и кривые ятаганы. Были даже синегубые ведьмы из Тхара, гадающие всем желающим в расписных шатрах. Альва? Да что тут альва?

Эйрик поднялся по лестнице, и за шторку — в дом. Отдышался. Нашел кувшинчик с водой на столе, сделал пару больших глотков. Осторожно налил немного воды в ладонь, умылся.

Сел на пол, прижавшись к ножке стола спиной. Закрыл глаза.

Невыносимо так…

Легкие шаги по лестнице.

— Эйрик, это ты? Вернулся?

Он, молча, поднял на нее глаза.

— Как ты? Устал, да? — она присела рядом, заглядывая в его лицо. — Ты опять подрался, да?

Эйрик отвернулся. Хотел было даже вскочить, уйти прочь. Но так нельзя. Лицо разбито, и на рубашке кровь, Ивен снова придется стирать… И все воняет рыбой. Рукав наполовину оторван. Как мальчишка. Даже к работе грузчика в рыбном порту он не способен…

— Подрался, — сказал он. — Меня выгнали еще утром. Не заплатили.

Ивен вздохнула, погладила тонкими пальчиками его по плечу.

— Это ничего, — сказала она. — Потом найдешь что-то еще, деньги у нас есть. До зимы хватит, даже если вообще ничего не делать. Не переживай… Больно, да?

Она легонько дотронулась до ссадины на скуле.

Эйрик сморщился.

— Нет, не больно, уже все…

Дело не в этом.

Ивен долго хмурилась, честно пытаясь придумать, как подбодрить его.

И вдруг, вспомнив, заулыбалась.

— А я сегодня две рубашки продала! — с гордостью воскликнула она, вскочила на ноги, достала с полки небольшую коробочку. — Смотри, сколько заплатили! Та женщина, Укайя, с которой я договаривалась. Очень хвалила. Сказала сначала, заглянуть послезавтра, если рубашки у нее купят, то закажет мне еще. Но я не успела до дома дойти, еще оливки и рыбу купила, как меня девочка с рынка догнала. Говорит, что Укайя просит две с цветами и четыре с птицами! Представляешь! Как только будут готовы — принести ей.

— Ты молодец, — кивнул Эйрик, так искренне, как только мог. Поднялся на ноги.

Стиснул зубы.

— Ты не обижаешься? — осторожно спросила Ивен.

Словно она в чем-то виновата. Словно тут может быть виноват хоть кто-то, кроме него самого.

— Не говори ерунды…

Сам сморщился, вышло плохо и грубо. Вздохнул.

Стащил грязную рубашку.

— Я завтра что-нибудь еще придумаю, — пообещал ей. — Город большой, найду какое-то место.

— Конечно, — Ивен обняла его. Прижалась, едва ли не мурлыкая, так хорошо…

— Осторожно, я весь в этой рыбе, надо было помыться сходить… — он невольно улыбнулся. — Пойти, хоть в море искупаться.

Тут до моря — рукой подать. Если забраться на крышу — можно увидеть.

Досада на самого себя, что не додумался раньше.

— Давай сходим вместе, — предложила Ивен.

Море завораживало ее. Мелкий песочек под ногами, шорох волн, бесконечные, бескрайние просторы воды, чуть зеленоватой у берега, уходящей вдаль густой синевой.

— Давай, — покорно согласился он.

— Но сначала, может быть, поужинаем? Я как раз лепешки испекла. И рыбу пожарила. Хочешь, я сейчас принесу? Пока не остыло.

Эйрик кивнул.

Пусть ужин…

Главное, у Ивен все было хорошо. Все удавалось, все спорилось. Она быстро научилась готовить, разузнав у соседок по кухне все хитрости. За пару месяцев, что они здесь, совсем освоилась в городе, знала, что где купить, где получше и где подешевле. Самозабвенно могла болтать с людьми, словно пытаясь наговориться и повеселиться за всю свою жизнь. Ей не хватало этого дома. Тут проще. Тут никого не волновало, что она альва.

Она даже вспомнила, что ее учили вышивать. Походила по базару, разузнала, на что есть спрос. Купила ткани и ниток. И вот теперь шила рубашки, расшивая их замысловатыми северными узорами. Смеялась. Ведь страшно не любила это раньше, дома было не заставить и за шитье не усадить. А тут — самой интересно. Да и денег, вот, готовы платить.

Иногда Эйрику начинало казаться, Ивен было бы лучше без него.

У него-то как раз не выходило.