Последний Завет

В Кань-сюр-Мер на бульваре де ла Пляж он услышал за спиной звук автомобильного мотора. Вероятно, кто-то привилегированный, у кого еще имеется бензин. Натан не попытался остановить машину, он предпочитал одинокую пробежку и единение со Средиземным морем, пусть даже оно уже давно утратило первозданную чистоту. При очистке танкеров, откачке балласта всего лишь полтора миллиона тонн мазута ежегодно сбрасывается в это практически закрытое море. И прессу нимало не возмущает, что Средиземное море незаметно поглощает за год эквивалент пятидесяти экологических катастроф.

Гигантский бетонный венок постепенно закрывал горизонт. Марина-Бэй-дез-Анж.

Он добрался до Вильнев-Лубе. Еще несколько километров.

Последний отрезок пути был самым красивым. Он выбрал тропинку, пересекающую полуостров, остановился на песчаном пляже и окунулся в воду, имевшую температуру десять градусов Цельсия. Первые секунды электризовали его вспотевшую кожу. У моря был вкус йода и канализации. Он вышел из воды и обсушился, выполняя ката под заинтригованными взглядами трех пожилых дам, прервавших прогулку, чтобы ничего не упустить из этого необычного зрелища.

Натан оделся. Без десяти девять. Он направился к домам. И углубился в аллею между обширными участками, защищенными металлическими решетками, каменными заборами и системами сигнализации. Во владениях Коченка имелся к тому же охранник, заточённый в сторожке. Едва Натан нажал на звонок, как цербер в отличном костюме вылез из своей будки и что-то пролаял из-за ворот. В его арсенал входил пистолет, оттопыривавший пиджак на боку, а также несколько английских слов. Натан назвался. Коченок отсутствовал, Карла Шомон была здесь. Страж поговорил по рации, прежде чем предложить Натану проследовать с ним до крыльца, где лакей не столь бандитского вида попросил его подождать в холле, пока он предупредит мадам Шомон о его приходе.

Дом был монументальный и роскошный с явным воздействием палладианской архитектуры.[16] Его огромная площадь позволяла смягчить хрустальное журчание фонтана, далекие звуки кораблей и даже громкость телевизора. Натан рискнул дойти до открытой двери салона. Над спинкой гигантского дивана виднелись взлохмаченные белокурые волосы девочки. В одной руке она держала бутерброд с «Нутеллой», в другой – пульт управления телевизором. Взглядом она вперилась в видеоклип, где дрыгалась визгливая растерзанная певичка. Носик зрительницы был в веснушках, губы измазаны ореховой пастой. Он узнал в ней ту девочку, которая предстала в его видении, когда он в лаборатории в Фэрбэнксе лег на операционный стол, заменив Этьена. Видимо, это была Леа Шомон, его дочка.

– Вы из ФБР?

Голос за спиной звучал чуть приглушенно, а в английском чувствовался итальянский акцент. Натан обернулся и увидел женщину лет тридцати, для безутешной вдовы ее красота была чересчур броской. К признакам траура можно было с известной натяжкой отнести лишь черные глаза и волосы. Он тщательно обдумал слова, чтобы представление прозвучало убедительно.

– Меня зовут Натан Лав. Я сотрудничаю с ФБР над расследованием убийства в госпитале Фэрбэнкса, где был обнаружен труп вашего мужа.

– Я все уже сказала вашим коллегам, когда была на Аляске.

– Вы говорили с полицейскими, это не мои коллеги. И потом, они задавали вам совсем не те вопросы.

– Мой муж был уже мертв, когда произошло это убийство. Ученые без чести и совести надругались над его трупом. Это подло, и их смерть принесла мне облегчение. Тело моего мужа скоро сможет обрести покой, и я не хотела бы затрагивать эту тему. Потребовался целый год, чтобы отыскать Этьена. И теперь я хотела бы перевернуть страницу.

Нужно было обязательно поддеть ее на крючок, заставить почувствовать, что ей невыгодно выпроводить его. Для этого следовало воспользоваться серьезными, но в то же время и самыми простыми средствами. Метод кнута и пряника. Боуман и Коченок. Он решил намекнуть ей, будто ФБР ведет расследование, касающееся русского. С другой стороны, она должна была воспринять его как провиденциальную личность, как человека, способного многое открыть.

– Присутствие Этьена в той лаборатории вполне обоснованно, поскольку лаборатория связана с некими близкими ему людьми, которые находились там же или в отдалении.

Она отвела взгляд, поджала пурпурные губы, чуть отступила и скрестила на груди руки в оборонительной позе.

– И чем я могу быть вам полезна?

– Вы, наверно, собрались выйти?

На ней были длинная юбка, белая блузка, строгого покроя пиджак и лодочки. Длинные волосы уложены с помощью геля и заколок. Опьяняющий аромат духов распространялся при каждом ее движении, макияж был очень сдержанным.

– У меня встреча в Ницце без пятнадцати десять.

– С кем?

– Вас это не касается.

– Вы поедете на машине?

– У моего друга пять автомобилей и запас бензина. Мы можем пережить забастовку, не ограничивая себя.

– Что связывает вас с Коченком?

– Я вам уже только что сказала: он – мой друг.

– А также ваш работодатель.

– Да.

– Могу я сопровождать вас?

– До Ниццы?