Последний живой

Награды от зрителей временно отключены.

Еще страннее. Что-то тут не так.

В груди зашевелилось смутное подозрение, смешанное со злобой. Как будто я знал, в чем дело, но не мог вспомнить.

Я сделал несколько шагов. Ощутил под ногами что-то упругое, вроде плотного матраса, и вдруг понял, что я без обуви. Ощупал себя — еще и без одежды, причем совсем. Прохладно, кстати, и судя по движению воздуха, я нахожусь на улице. Почему же тогда ничего не видно? Хотя бы небо над головой должно же быть…

Но нет его. Я даже собственных рук не вижу.

И тут до меня дошло. Мне отрубили зрение через чип в мозгу. Я ни хрена не вижу не потому, что вокруг темно, а потому что темно у меня в голове.

Интерфейс работал. Я открыл чат и написал Антошке:

«Эй, куратор. Ну-ка просвети меня. Что творится?»

— Как себя чувствуешь? — вопросом на вопрос ответил Антуан.

«Отлично. Где я?»

— На последнем этапе шоу.

«Сука, не испытывай мое терпение»

— Больше мне добавить нечего, — довольно резко сказал Антон. — Это последний этап, и тут я тебе ничем не помогу. Считай, что меня нет. Могу только сказать — подготовься морально. Будет непросто.

Кто бы сомневался.

Я закрыл чат. Раз уж Антон ничем помочь не поможет, то и болтать с ним толку нет. Я лег на спину, раскинул руки и ноги и начал что-то вроде медитации. Глубоко и медленно дышал, пытаясь избавиться от неприятных мыслей и привести тело и сознание в холодную готовность.

Наверное, меня опять обкололи наноботами, потому что я чувствовал себя так, будто заново родился. Ничего не болит, не тянет, я полон энергии и уже мечтаю вцепиться кому-нибудь в морду. Гормоны наполняют кровь. Я жажду битвы!

Потерпи совсем немного, две девятки. Скоро месиво начнется. Очень скоро…

— Внимание! — раздался громогласный механический голос, наполнивший все вокруг. — Сейчас будут объявлены условия пятого, последнего этапа. Рекомендуем слушать внимательно, Бегун девяносто девять.

Что мне еще остается. Глазеть по сторонам все равно не могу.

Я сел и весь обратился в слух. Интересно, что обращаются напрямую ко мне. Хотя судя по тишине, стоявшей до появления голоса, я действительно тут один.

— Вам предстоит победить три волны противников. Если сможете победить их всех, то вам предстоит схватка с чемпионом. Чем лучше покажете себя во время каждой волны, тем больше бонусов получите для победы в следующей.

— Первая волна — бегуны и охотники ранга D, — продолжал голос. — Вторая волна — безумцы. Третья волна — охотники ранга С и В. Использование огнестрельного оружия и взрывчатки запрещено. Использование медикаментов разрешено только между волнами. Магазин и награды от зрителей активны только между волнами. Сейчас вам будет доставлена стартовая экипировка. Удачи.

Голос замолчал, а я вдруг обрел зрение. Такое чувство, что включили свет в комнате — только что была сплошная тьма, а миг спустя я все вижу.

Стояла ночь. Я обнаружил себя на том же самом стадионе, где начал свой кровавый забег — только на этот раз я находился в большом октагоне, поставленном по центру поля. Октагон был реально большим, метров двадцать в диаметре. По верхней части клетки шла колючая проволока — сбежать не выйдет, разве что ценой в хлам изрезанного тела. А вот углы октагона были привычно отделаны мягким материалом, в который не больно врезаться, и на них располагалась реклама — другие шоу, включая знакомые мне «Городские стычки», энергетические напитки, секс-роботы и выгодные банковские кредиты.

«Антоша, я не понял. Весь последний этап ради меня, что ли?»

— Да. Устрой им шоу, Рик. Мы в тебя верим.

«Кто это мы?»

— Удачи.

Связь с куратором прервана. Внутренний чат отключен.

Сука, ну ладно.

Раздался громкий гул, от которого заложило уши. Я поднял голову и увидел, как огромный летательный аппарат, он же продюсерский центр, медленно спускается к стадиону, заслоняя собой почти все небо. Он накрыл собой стадион, будто кастрюлю крышкой, и снова стало очень темно. На металлическом брюхе аппарата тут и там помигивали красные огоньки, а потом раздались хлопки — вспыхнули прожекторы над трибунами стадиона.

Я прикрыл глаза рукой, и когда проморгался, увидел, как целая эскадрилья съемочных дронов спускается вниз и распределяется вокруг октагона. Восемь углов у клетки, восемь камер.

На днище продюсерского центра замерцали десятки голубоватых огоньков. И спустя несколько секунд я увидел, как разрушенные трибуны заполняются людьми. Это были настоящие люди, только находились они очень далеко отсюда, а здесь, на стадионе, появились их голограммы. Настоящий эффект присутствия и для меня, и для них — полагаю, что зрители сейчас пребывали в виртуальной реальности и наблюдали за мной так, как если бы физически находились здесь.