Последний знаменный

— Только то, что сказал. Но все-таки я сдержал свое слово, Баррингтон. Мадемуазель Карреманс дожидается за этой дверью. — Сердце Роберта дрогнуло, когда он пересек комнату. — Полагаю, вы забираете ее в Шанхай? — спросил Макдоналд.

Роберт остановился.

— Именно таково мое намерение.

Макдоналд кивнул.

— Тогда я вас больше не увижу. — Он не протянул руки на прощание.

— Боюсь, мою семью все еще считают бандой ренегатов, отпетых пиратов и законченных плутов, — заметил Роберт. — Даже Цыси. Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, что тебя ждет?

Они сидели на корме сампана, увозящего их вниз по каналу, и Моника без устали восхищалась постоянно меняющимися пейзажами; раньше она видела только малую часть провинции Чжили, где работал ее отец. Голова девушки удобно покоилась на его плече.

— Никогда в своей жизни я не была так уверена в своем будущем, как сейчас.

Тогда что же говорить о нем? Ему исполнилось тридцать пять, он был в два раза старше ее. Неудивительно, что европейцы считают его чудовищем. И все-таки он самый счастливый человек в мире: выжил в такой переделке, вся его собственность осталась нетронутой, впереди ожидала совершенно новая жизнь. И теперь только от него зависело, будет ли Моника самой счастливой женщиной на свете. Но первым делом семья.

Сообщение о своем приезде он направил заранее, и на пристани их встречал Адриан.

— Слава Богу, ты вернулся, — приветствовал младший брат. — Мы уже сочли тебя пропавшим.

Роберт представил брату Монику.

Его не покидало предчувствие, будто что-то неладно.

— Отец?

Адриан кивнул:

— Он так и не оправился от удара, когда узнал о случившемся с Хелен. К тому же до этого его подкосила смерть матери: В конце они несколько отдалились друг от друга, как мне кажется, но она олицетворяла преемственность. Известие о твоей смерти стало последней каплей. Теперь нас осталось всего трое. — Он пожал плечами. — Еще тетушка Джо, но она почти не разговаривает.

— Я принесла вам несчастье, — промолвила Моника.

— Наоборот, ты единственное счастливое исключение во всем этом потоке несчастий. — Роберт посмотрел на людей, стоящих за спиной брата: — Чжоу!

— Хозяин! — Верный слуга обнял его.

Хоть эта встреча была утешением. Чжоу тепло поприветствовал Монику и выслушал с округлившимися глазами рассказ о смерти Чжан Цзиня.

— Где Мартин? — поинтересовался Роберт.

— Он с Викторией, — объяснил Адриан. — Как и должно быть.

— Да, — согласился Роберт и пожал брату руку. — Я тебе очень обязан за то, что ты отстоял нашу крепость в мое отсутствие.

— Я же твой брат, — напомнил Адриан.

Адриан вернулся домой и со злостью швырнул свою шляпу в угол, едва переступив порог. Его девушки и Цян Лу подобострастно склонились перед ним.

— Он вернулся, — прорычал Адриан. — Вернулся, когда должен был быть мертв. Да еще с женщиной, на которой собирается жениться.

Девушки задрожали и начали плакать, когда он достал свою трость.

Роберт привел Монику на половину своей сестры.

— Я не пришла тебя встречать, — оправдывалась она, — потому что вообще редко выхожу из дома. Но я рада вновь видеть тебя живым и здоровым. Ты собираешься остаться?

Он кивнул. А у нее вырвался вздох облегчения, и она обняла Монику:

— Добро пожаловать. Мне нужна сестра.

В свои двадцать шесть лет Виктория, возможно, выглядела более красивой, чем когда-либо раньше, но по ее лицу было заметно, что она несчастна. Как показалось Роберту, она и Адриан не ладили между собой в трудное для семьи время. И тем не менее она по-прежнему ждала. Ждала уже семь лет.

Проводив Монику устраиваться на новом месте, он возвратился к сестре, посекретничать наедине.

— Ты по-прежнему преисполнена решимости гробить свою жизнь.

— Я по-прежнему намерена прожить ее с пользой, ты, похоже, это имеешь в виду, — возразила она. — А ты сам все так же преисполнен решимости поддерживать Цинов?

Он вздохнул:

— Боюсь, что, как и другие варвары, не могу думать об альтернативе. Разумеется, передать Китай кучке революционных мечтателей было бы катастрофой.

— Ты ничего не знаешь об этом.

— А ты знаешь. Может, получила какие-либо известия из своего туна в последнее время?

— Не думаю, что шанхайский тун до сих пор существует. Мне кажется, он был уничтожен, когда я находилась в Порт-Артуре. Ты видел тетушку Джо?

— Да. Мне ее очень жаль.

— Она хоть жива, — произнесла Виктория, и Роберт увидел, что ее глаза наполнились слезами.

Он вернулся к прежней теме разговора:

— Но ты думаешь, что твой друг Тан все еще жив?

— Тан мой муж, Роберт, — поправила она его. — Да. Я знаю, он жив.

— Ты получила от него известие?

— Нет, не получала. Но если бы он был мертв, я бы знала.

Похоже, спорить с ней бесполезно. Роберту стало казаться, что единственным разумным членом его семьи, кроме него самого, оставался Адриан, долгое время высмеиваемый как неудачник. И, конечно же, Моника. Они поженились весной, к тому времени она была уже беременной. Своего сына Баррингтоны назвали Джеймсом в честь его деда.