Последний зов

- Что будет завтра, поглядим. Сегодня паниковать преждевременно, менее сердито парировал Новиков. - Если вынудят, ответим на провокацию. Как сегодня... - Он запнулся: получалось нескромно. - В шапку не спать - вот главная задача.

- И то верно, - подтвердил кто-то из пелены табачного дыма.

Но сапера не так просто было унять.

- Ежели б своими глазами не видел... А то глаза закрывам, талдычим: кругом шестнадцать, вроде все хорошо...

Сапера прервало сразу несколько голосов - кто посоветовал для успокоения холодной водичкой умыться, кто валерьянки двадцать капель глотнуть.

- Дурачье! - неожиданно рявкнул Ведерников. - Трепачи, чего, спрашивается, геройствовать?.. Все храбрые. Посмотрю на вас, когда жареный петух клюнет...

- Хватит, Ведерников. Подбирайте выражения. - Новиков поставил пустую кружку. - Что вы язык распустили? Ну, усталость, ну, опыт финской... Понятно. Но у нас есть приказ командования. Его и будем придерживаться. Солдатское дело - бдительно охранять границу. Чем мы и занимаемся. А от пустых разговоров ничего не изменится. Ну, давайте я, вы, Ведерников, и все вместе начнем орать: "Караул!" Нужно это?

- Как рыбе зонтик.

- Верно, Миронюк. И я говорю о том же. То, что происходит на границе, знаем не мы одни. И в Москве об этом известно, и... меры принимаются.

По тому, как парни внимательно слушали, Новиков понимал, что им позарез нужны эти слова, накаленная обстановка опалила их и до крайности растревожила" как, впрочем, и его самого. Только вот их он, разумеется, ненадолго успокоит, а кто успокоит его! Кто скажет нужные слова ясно и убедительно?

- Младший сержант Новиков, в канцелярию, - послышался от двери голос дежурного. - Быстро.

3

"...Я, пшепрашам панство, скоро закончу. Нех пан писатель не

спешит, дело есть дело... Когда поручник Голяков... по-вашему,

старший лейтенант Голяков записал мои слова на карту, мы хутко

пошли з поврутем, назад, значит, на граничку. Переправился я за

Буг хорошо, опасно нет. Вышел на польский берег, посидел, слушаю.

Швабов нет. И я хутко побег домой... Хорошо бег, успел... Мотоцикл

выскочил на берег. Швабовский, ну, немецкий, свет прямо на ваш

берег... Я полег. Смотрю. Езус-Мария!.. Новиков под

электричеством. Шваб стрелял лодку... Думаю: пропал Новиков. Як

бога кохам, пропал... А он швабовский мотоцикл из автомата..."

(Свидетельство Я.Богданьского)

Ввиду позднего времени движок не работал. Канцелярию освещала закопченная "семилинейка" под мутным, с черными языками нагара, стеклом, задыхаясь, подпрыгивал хилый клинышек пламени, и вместе с ним перемещались на стенах уродливо-длинные тени.

За столом начальника заставы склонился над картой старший лейтенант Голяков из штаба комендатуры, нанося на нее синим карандашом условные знаки.

- Посиди, Новиков, - нервно сказал, прервав младшего сержанта на полуслове и снова занявшись условными знаками. - Сколько танков? - спросил младшего лейтенанта, сидевшего по другую сторону письменного стола рядом с Богданьским.

- До семидесяти. Так, пане Богданьский?

- Так ест, семдесёнт... Альбо трошечку больше, - скороговоркой подтвердил поляк. - Пане коханый, мусе врацать додому.

- Что он сказал? - нетерпеливо переспросил Голяков.

- Семьдесят или несколько больше. Просит скорее освободить.

- Координаты?

- На восточной окраине Славатычей.

- Его спросите.

Младший лейтенант наклонился к Богданьскому, переговорил с ним и обернулся к старшему лейтенанту.

- Подтверждает - на восточной окраине.

- Уточните позиции артбатарей.

Новиков не понимал, зачем и кому он здесь нужен, чувствовал себя лишним в пропахшей копотью и табачным дымом канцелярии с занавешенными окнами, где все нервничали - младший лейтенант, Богданьский и Голяков, наносивший на карту новые условные знаки.

- ...Артбатарея, саперный батальон, два понтонных моста, - все больше мрачнея, повторял он за переводчиком вслед.

Поляк сидел на табурете в надетом поверх белья солдатском плаще, поджав ноги, и выглядел странным среди двух строго одетых военных, взволнованно похрустывал пальцами и непрестанно обращал взгляд к настенным часам - они показывали половину второго, хлюпал носом и, безразличный к тому, успевают ли за ним командиры, выкладывал все известные ему данные о расположении немцев вблизи границы. И не просто выкладывал. В голосе слышалось осуждение.

- ...Шановное панство не видит, что творится под самой граничкой?.. У них под носом... проше пана, под боком!.. Хлопов выселили из хат, прогнали от реки за три километра... Железнодорожные станции забиты немецкими войсками и техникой... День и ночь прибывают новые эшелоны. Шановное панство и об этом не ведает?.. От железной дороги прут сюда своим ходом, под самый Буг, холера им в бок! Укрепляют позиции, тянут связь, чтоб им холера все кишки вытянула из поганых животов!.. Два дня - с рассвета допоздна - на хлопских фурах подвозят к границе снаряды. Хай пан Езус покарает тех фашистовцев! Для советских офицеров и это новость? Тогда почему Советы даже не почешутся, пшепрашам панство?..