Последний звонок. Том 2

— Мужчина, пожалуйста, вернитесь на место и наденьте спасательный жилет, — заступила мне путь улыбающаяся стюардесса. Улыбка странным образом зачаровывала, создавала иллюзию, будто все происходящее — часть какого-то плана, и моя судьба в надежных руках. Может, я даже поверил бы этой улыбке, если бы не видел десятки раз, в чьих руках на самом деле находятся судьбы людей.

— Тут человеку плохо! — Над сиденьями сверкнула лысина моего давешнего соседа. Он успел облачиться в ярко-красный спасательный жилет.

Стюардесса бросила на него быстрый взгляд.

— Сохраняйте спокойствие, я сейчас к вам подойду. — И тут же мне: — Вернитесь, пожалуйста, на место и наденьте спасательный жилет.

Сзади в меня вцепилась Маша и, видимо, стюардесса посчитала инцидент исчерпанным — удалилась к лысому соседу Брика.

Пассажиры торопливо облачались в жилеты, кто-то всхлипывал, кто-то матерился.

— Что мы будем делать? — спросила Маша. — Я могу чем-то помочь? Это из-за него, да?

— Почему ты так решила? — удивился я.

— Когда Юля была маленькой, такое тоже случалось.

— Что, самолеты падали?

Женщина в кресле, рядом с которым я стоял, услышав эти слова, что-то гневно зашипела. А Маша улыбнулась:

— Электроника… — Она повела рукой, и до меня дошло.

Погасший экран, прервавшийся сигнал. Двое подростков в соседнем ряду яростно трясут телефонами, видимо, не желающими включаться. Да и разве капитан не должен сейчас вещать в микрофон что-то вроде «ситуация под контролем»?

По салону разнесся голос стюардессы, все такой же спокойный и доброжелательный:

— Среди пассажиров есть врач? Человеку нужна помощь.

Я поспешил туда.

«Эй, внутренний голос, ты еще здесь? Откуда узнал заранее, что нам крышка?»

«Я с вами до конца, Дмитрий Владимирович. Узнал, потому что чувствовал, как сознание вашего друга начинает генерировать излучение очень нехорошего спектра. Впрочем, я не ученый, потому не могу отвечать за точность формулировки. Скажем так: я почувствовал, как крепко запахло жареным».

«И что, ты хочешь сказать, что такая сильная хренотень, как ты, не может посадить самолет? Брик грузовик двигал!»

Стюардесса встретила меня выставленными вперед руками:

— Молодой человек, я же просила…

— Я — врач. — Я отодвинул ее осторожным жестом.

— Девушка, вы…

— Медсестра, — перебила Маша, которая, разумеется, не осталась на месте. Возле Брика мы оказались одновременно.

Он лежал на боку, занимая сразу три места. Лысый сосед стоял тут же, хлопая глазами за круглыми стеклами очков.

— Ничего не понимаю, — пожаловался он мне. — Мы выпили, потом поговорили, он понес какой-то бред, и вдруг упал, глаза закатились…

Он говорил, глядя на меня, но вот взгляд переметнулся на Машу, и мужчина замолчал. Я протиснулся к голове Брика, приподнял веко — глаза действительно закатились. Пощупал пульс — что-то телепается. Ты мне только попробуй тут сдохнуть, ублюдок.

— Живой? — придвинулась ко мне Маша.

— Пока да, — сказал я с серьезным видом, ломая комедию для стюардессы и любопытных носов, лезущих со всех сторон.

Пол под ногами качнулся, я взмахнул рукой и, кажется, заехал по лицу женщине, которая, забравшись с ногами на сиденье, наблюдала за «исцелением». Разрушитель воспользовался заминкой, чтобы ответить на вопрос:

«Во-первых, моих носителей нет на борту. Если хотите, я могу попробовать вселиться в одного из пассажиров и задействовать его мозг на всю катушку. Пассажир гарантированно умрет, а толку от затеи не выйдет. Но если вам угодно развлекаться — выберите жертву или дайте согласие на использование вас в качестве жертвы».

— Помоги мне, — сказал я в пространство и схватил Брика за отвороты куртки. — Вытащим его в проход.

Мне бросились помогать Маша и лысый сосед. Бесчувственное тело Брика распростерли на полу. Количество любопытных носов утроилось, однако последняя встряска снова посеяла панику. Кто-то заорал на стюардессу, чтобы она бросила уже возиться с этим покойником и отправлялась чинить самолет. Девушка ответила, что ситуация под контролем, и нет никаких оснований для паники. А я влепил Брику первую пощечину.

Голова безвольно мотнулась в сторону, рот приоткрылся.

— Может, дать ему нашатырь? — предположила Маша.

— Угу, давай. Найдешь еще и шприц — я ему нашатырь по вене пущу.

Наконец-то я снова мог позволить себе злиться на него, и каким же приятным было это чувство, отменяющее даже страх! Я закатил Брику еще три пощечины, схватил за грудки и начал трясти. Голова колотилась об пол.

— Что вы делаете? — возмутилась над правым ухом стюардесса.

— Непрямой массаж мозга, — огрызнулся я.

— Вы же его убьете! Вы точно врач?

— Стоматолог. Девушка, не мешайте мне делать мою работу, лучше сосредоточьтесь на своей. Раздайте пассажирам свистки.

— Ка… какие еще свистки?

— Акул отпугивать!

Она отошла. Краем глаза я заметил, что к ней подбежала другая стюардесса, с последними вестями из кабины. Девушки зашептались. Я, похоже, получил «зеленый свет», даже Маша куда-то подевалась. Интересно, в какой момент остальным пассажирам разрешат молиться, плакать, убивать друг друга и вступать в беспорядочные половые связи?