Последний звонок. Том 2

— Я не могу уйти. Они закрыли Землю куполом. — Я в новых сухих брюках шагал по дороге к тоннелю, перед которым все еще собиралась пробка. — А теперь меня локализовали еще точнее.

«Я думал, тебе у нас понравилось», — фыркнул Боря.

Я нахмурился:

— Хочешь что-то сказать — говори.

«Только то, что ты никогда не сможешь отсюда уйти. Что делать? Где Юля?»

Его тон мне не понравился, но пока я просто запомнил тревожный сигнал. Разберусь позже. Если это ничтожество может мне что-то рассказать, надо быть в курсе.

— Юля у Исследователя, ему нужна ее сила, переданная добровольно. Он пытается ее убедить. Тихое и спокойное место. Место, где в любой момент можно будет погрузить ее в медикаментозную кому и забрать желаемое. Я тут неподалеку как раз такое оборудовал.

Шаг сбился — до такой степени сильно рванулся вперед Боря:

«Так чего мы ждем?!»

— Тебя. Телепортируй нас. Или… — Я улыбнулся, ощутив его страх и замешательство. — Или позволь мне.

Читать его мысли я не мог, но хорошо знал этого рохлю и мог представить, о чем он думает. Вспоминает ту стремительную телепортацию, что я провернул в Красноярске. Почувствовать себя распыленным на частицы, даже на волны — это очень страшно для того, кто половину жизни в клинике собирал себя по частям. Так страшно, что можно «впасть в кому», не выдержав. Особенно если самому взяться за этот процесс.

«Мы можем добраться на машине…»

Отлично, он склоняет меня к угону.

— Как раз успеем поздравить Положенцева с победой.

Занятная борьба между выдуманным долгом и настоящим страхом. Век бы наблюдал, да времени нет.

— Мы будем на месте через мгновение. Просто дай мне то, чем один черт не пользуешь…

«Пристегни ремни!»

Я взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие. Но рук не было. Как и меня. Как и равновесия. И уж подавно я не мог ничего «удержать» — через бесконечность кротовых нор меня влекла чужая воля. Воля, которой я даже не успел ничего объяснить.

Где мы вынырнем, да и вынырнем ли вообще? Я утрачиваю бесценные связи между частицами себя, и если так пойдет дальше, меня просто ассимилирует вселенная. Да почему же я не могу повлиять на это?!

— Боже! — Я выплюнул это слово в ладонь — вовремя спохватился и заткнул себе рот.

«Добро пожаловать в мой мир, Принц. Располагайся».

Он смеялся, а у меня текли слезы. Рука, зажимающая рот, дрожала. Я стоял на коленях, с бешено пульсирующим сердцем. В глазах темно, тошнит, не могу ни слова вымолвить. Руки холодеют. Где я?

«Должен быть на месте. Приведи тело в порядок, это ведь твоя забота. Вытри слезы и оглядись».

Тело умирало. Как и тогда, на крыше, оно отказывалось повиноваться. Все клетки рассинхронизировались, во внутренних органах творилось черт знает что.

— Так не пойдет, — шепнул я. — Мы должны объединиться.

Снисходительный вздох Бориса облегчил муки. Наши сознания соприкоснулись, слились воедино. Я потянулся туда, где ярко горело сердце моего былого могущества. Так близко, вот-вот схвачу!

«Ай-яй-яй, Принц! — Борис отстранился. — Нехорошо злоупотреблять доверием. Поднимайся!»

Мгновенное слияние помогло настроиться. Я чувствовал себя нормально. Смотрел и видел красную каплю на сером фоне. В капле отражались солнечные лучи и что-то еще. Я прищурился, всматриваясь. Ворота! Мы на месте.

Ноги выдержали вес тела. Я поднялся, коснулся кармана пиджака — пистолет здесь. Хорошо, скоро он пригодится.

— Слушай меня. — Язык с трудом ворочался во рту, и мысли шевелились так же трудно. — Человек, с которым мы там столкнемся, — больше, чем опасен. Он постарается меня убить, и такая возможность у него есть. Если я погибну — Юля обречена. Поэтому мне нужен полный контроль…

«Принц! Не будет полного контроля. Забудь. Хочешь победить — доверься мне».

— Ты способен бить на поражение?

Под тихий смех в памяти мелькнуло лицо мертвого Разрушителя в машине. Холодок прополз по спине. Как будто я боюсь Бориса. Я? Боюсь?!

«Первый шаг на пути к исцелению — признать болезнь. Я — убийца. Как минимум — собственной матери».

— Твою мать убил я.

«Как будто я с этим спорю. Вперед!»

Что ж, в бой так в бой. Я достал из кармана пистолет, отщелкнул предохранитель и шагнул в ворота.

По ушам полоснул визг. Должно быть, Положенцев поставил простенькую защиту, отводящую звуковые волны — за ворота не прорывалось ни звука.

— Уйди от меня! — Юля вопила так, будто вот-вот вывернется наизнанку от крика. Она замерла на больничном крыльце, тяжело дыша, и сверлила ненавидящим взглядом дедушку в светлом костюме. Он стоял, беззаботно вертя трость, спиной ко мне, и смотрел на Юлю. Я не мог видеть выражение его лица, подавно не мог прочитать его мысли, но готов был поставить всю Вселенную на то, что он улыбается.

«Не будем пока усложнять. Твой ход».

Я поднял пистолет, одновременно смещаясь вправо, чтобы Юля не попала под огонь. Она заметила движение, ее взгляд переместился на меня, зрачки расширились. Зря, дочка. Теперь у меня нет времени прицелиться.

«Стреляй!»

Трость замерла. Я нажал на спусковой крючок. Пистолет дернулся в руке, сухой и резкий звук выстрела вспорол звенящую тишину.