Последыш

Мария сидела молча, собравшись, слепо пялилась в одну точку, чай пила мелкими глотками. Ларим и Тополис рассуждали, с чего начать восстановление дома. Начинать нужно с уборки мусора, нужно звонить рабочим. Ника краем уха слышала разговор и видела глубоко погрузившуюся в мысли сестру, но сама была далеко. Всего полчаса назад это случилось. Она стала женщиной, по-настоящему. В ней был самец, он сделал это с ней, взял ее, — и ничего не изменилось. Только в памяти шипом засело наслаждение, которое доставил ей Матай, и оно напоминало о себе саднящей пульсацией между ног и дрожащими мышцами.

Подумать только — всего полчаса назад.

Ларим с Тополисом почти договорились, когда раздался шум. Приближались чьи-то стремительные шаги.

Ника успела обернуться — в кухне появился совершено голый Матай. Его лицо было сонным, на бедрах остались следы крови, ее крови. Он был возбужден, татуировка на бедре раздувалась и выпячивалась — зверь теребил лапами от нетерпения.

Альфа молча поднял ее, обхватил за талию и понес прочь.

Глава 20

Мария дрожала, смотря вслед сестре, и Ника улыбнулась, сглаживая выходку альфы. Она не боялась.

Оказавшись в своей комнате, Матай толкнул ногой дверь, висевшую на одной петле, и типа прикрыл ее. Поставил Нику на пол, расстегнул и снял с нее платье и бюстгальтер. Уложил на кровать и навис сверху. Впервые Ника была раздета совсем, а не частично, прохладный воздух от открытого окна холодил кожу, но внутри уже привычно концентрировалось сладкое ожидание. Он явно принес ее сюда не трепаться.

Матай неторопливо наклонился к ее груди, открыл рот — и губы сомкнулись вокруг маленького розового соска, принялись работать, облизывая и посасывая его. Это было очень приятно. Поцелуи были приятные, ласки груди и тела, не говоря о конечном взрыве, который он недавно заставил ее испытать. Нике хотелось этого снова.

Альфа взялся за изучение ее тела основательно — он целовал, гладил и щекотал, обводил пальцами мышцы, исследуя и лаская. Жар возвращался. Предвкушение. Нетерпение. Ника понимала теперь, что зуд и жар бесконечен, только время между его появлениями разное.

Матай оторвался от ее груди и поднял голову, навис сверху. Ника смело смотрела в его глаза, черные, уверенные. Он убил из-за нее несколько человек, зверь внутри Ники был доволен вниманием настолько сильного самца. Он доставил ей массу удовольствия, женщина тоже была довольна. Не было ни одного недостатка, который бы заставил ее бросить альфу. Да, точно так — ни одного.

Альфа наклонился и поцеловал ее, медленно, глубоко. Язык толкался в ее рот, имитируя вторжение. Его рука приподняла ей колени, сгибая и разводя ноги. Ника обняла его шею, сцепляя пальцы.

Он положил руку ей на лобок и довольно вздохнул — Ника знала, что там жарко и влажно, и его это приводит в восторг. Она нервно сглотнула, впервые оказавшись с ним лицом к лицу — Матай навис над ней, вонзаясь темными глазами. А рукой он уже направлял, вводил в нее свой толстый член. Уже знакомое давление, напряжение, короткая паника, что не получится, что будет больно, что он слишком большой — но он с усилием проскользнул внутрь, уверенно входя до конца, прижимаясь своими бедрами к ее. Потом Матай, смотря ей в лицо, стал двигаться, и их близость судорожной мимикой отразилась на его лице. Ника чувствовал его не только там, внутри, где гладкий жезл скользил и терся в ее скользкой глубине, не только между ног, но и животом, в который упирался его живот, и бедрами, на которые давили его бедра. Все его тело соединялось с ее телом.

Он поднял ее колени повыше, обхватил руками пятки (они тотчас утонули в его ладонях), прижал их к своим ягодицам. Ника инстинктивно уперлась в них, напрягая мышцы. Потом оперся на локти и стал сильно, мерно двигаться, толкаясь в жаркой глубине и пристально смотря ей в глаза. Ника сжала ногами его бедра. Альфа резко облизал губы и продолжил. Ника держалась за его шею. Внутри двигался его твердый жезл, по животу скользил его горячий живот, соски иногда задевали его грудь, посылая острые всплески кайфа по телу, и Ника под внимательным взглядом чувствовала себя неловко, как под микроскопом. Она застонала, когда его лобок прижался особенно крепко и задел ее скользкий клитор. После этого альфа двигался только так, чтобы это повторялось.

Заниматься сексом под пристальным наблюдением казалось неловко, но Ника все равно не могла сдержаться — стонала, извиваясь под его движущимся телом, не зная, как уйти от его изучающего взгляда. Она закрыла глаза, но не помогло — она знала, что Матай смотрит, на каждый ее вздох смотрит, на каждое движение губ, на каждую гримасу. Ловит каждый звук.