Последыш

- Я же говорила, что живой! – усмехнулась Варвара.

И, не сговариваясь, обе бросились его целовать.

- Ну, хватит! Хватит! – с трудом отбился от них Бармин. – Прекратите сейчас же, а то я снова умру.

- Не верю! – сказала на это Варвара.

- Сомневаюсь, - поддержала ее Елена.

- Есть вода? – с надеждой спросил Ингвар.

- Все есть! – радостно сообщила Збаражская, и в следующие несколько минут ему дали напиться: фляга холодного чая, - крепкого, сладкого и с лимоном, - и пара глотков коньяка.

- Жизнь прекрасна! – сообщил Бармин, чувствуя, как к нему возвращаются силы. – Рассказывайте!

Рассказ у них получился несколько сумбурный, с лакунами и перескоками с темы на тему, но главное Бармин уяснил. Подробностей девушки, разумеется, не знали, так как находились на другом берегу озера, но в доме у Аграфены имелись в наличие принесенные из усадьбы мощный радиоприемник и напрочь нелегальный полицейский сканер, с помощью которых Елена и Варвара следили, насколько это было возможно, за развитием событий. Так вот, если верить полицейским наблюдателям и отважным журналистам, проникшим на свой страх и риск в «зону конфликта», бой вокруг замка Надозерье продолжался более четырех часов. Последние выстрелы прозвучали около четырех часов дня, когда в районе замка высадились десантники Великого князя Русского и Литовского Михаила Ягеллона. Сам князь выступил по радио в 18.30 по новгородскому времени и объявил, что у него есть серьезные сомнения в праве удельных князей Ярославского, Галицко-Дмитровского и Ростовского княжеств начинать войну против мальчика, родившегося и выросшего на острове Грумант, и живущего в данный момент под опекой бабушки – княгини Кемской. В связи с этим Михаил Ягеллон обратился с протестом в Большой Коронный Совет и с жалобой на недопустимые формы ведения боевых действий в густонаселенной местности, не являющейся к тому же территорией противника, обозначенного в ноте о причинах войны. Кроме того, Великий князь приказал арестовать всех оставшихся в живых воев Союзной Дружины, включая сюда раненых, и провести среди них тщательное дознание о полученных ими приказах и форме их исполнения. В общем, речь оказала отрезвляющее действие на многие горячие головы, тем более, что в 20.00 по Новгородскому времени Губернатор Псковской земли объявил о начале расследования среди жандармских и полицейских чинов, а также о посылке в Надозерье группы государственных оценщиков для определения общего и частного ущерба, причиненного военными действиями. Тут кое-кто сразу сообразил, что губернатор – суть государев человек, и значит приказ пришел с самого верха.

- Ну, выкатят они княжествам счет, а замок-то разрушен! – в сердцах вскричала Елена, прерывая Варвару на полуслове.

- Что с Анной Георгиевной? – спросил тогда Ингвар, сообразивший, что за всеми этими делами совсем забыл о бабушке.

- Сами мы в замке не были, - тяжело вздохнув, сообщила Варвара. – Побоялись. Обстановка-то пока не прояснилась. Кто контролирует территорию и какие у него планы по поводу нас троих? В общем, информация пока исключительно из радиосообщений и перехвата переговоров на полицейской волне. Так вот, на данный момент существуют две версии: по одной княгиня погибла, когда по ее апартаментам был нанесен магический удар огромной силы, по другой – она ранена во время артиллерийского обстрела и находится сейчас у своих родственников, но не сказано каких именно.

- Если она погибла, я объявлю вендетту, - сказал на это Ингвар.

На самом деле воевать, жуть как, не хотелось, но ноблес оближ[132], как говорится, и от вендетты теперь ему будет не отвертеться.

«Ладно, - решил он. – Поживем увидим. Может быть, все не так ужасно, как кажется на первый взгляд».

- С этим понятно, - подвел Бармин итог, - но объясните мне, во имя всех богов, старых и новых, как вы меня нашли?

- Ну, тут такое дело, - нервно сглотнула Варвара. – Я тебя, оказывается, чувствую, только сама об этом не знала. Узнала, когда перестала чувствовать.

- В обморок грохнулась, - сообщила Елена. – Насилу привели в сознание, а она только глаза открыла и сразу говорит: Инга, дескать, больше нет.

«Выходит, я тогда действительно умер? - Получалось, что так оно и есть. – И сколько же времени меня не было среди живых?»