Читаем Послевкусие. Лирическая история о любви полностью

Я околдована тобою,

Твоими умными глазами,

Уносишь душу за собою

Мужскими крепкими руками!

Смотрю, как кошка, с обожаньем,

Готова всюду отдаваться,

Подчинена твоим желаньям,

Всегда в экстазе растворяться!

Всё! Никуда уже не скрыться!

Три слова: «Я тебя хочу!»

И сразу мир в глазах искрится,

Как бабочка в огонь лечу!

Горький шоколад

Горький шоколад

Тает на губах,

Как моя душа —

В ласковых руках!

Вместо слова НЕТ

Отвечаю ДА!

Будто бы навек

Я твоя раба.

Не смогу сама

От тебя уйти.

Хоть и знаю, что

Нам не по пути!

Этот сладкий плен

Держит без оков.

Имя у него

Громкое – ЛЮБОВЬ!

Любимые руки

Твои руки, любимые руки,

Я безумно скучаю по ним.

Быть так долго с тобою в разлуке —

Это трудно, как видно, двоим!

По лукавому, умному взгляду

Вечерами тоскую вдвойне.

Ничего в этой жизни не надо,

Лишь покрепче прижаться к тебе!

Запах твой, словно в поле волчица,

Я ловлю по осенним ночам.

Это ж надо так было влюбиться?!

Знай, тебя никому не отдам!

«Мне от тебя ничего не нужно…»

Мне от тебя ничего не нужно,

Я и так знаю, что ты весь мой!

От дикой страсти отряхнувшись,

Торопишься опять к себе домой.

День-два – вновь напряженье нарастает,

В толпе ты ищешь белый цвет волос,

И даже чувство долга не спасает,

Всё вихрем к новой встрече понеслось!

Нахлынет вдруг такое наваждение,

Когда рассудок полностью молчит,

Всё естество желает наслаждения,

Влечёт, как омут, чувств моих магнит!

Я по тебе скучаю

Мы ещё не расстались, а я скучаю.

Ты ещё не уехал, а я встречаю.

Нас ещё расстояние не разделило,

А уж сердце в груди от тоски заныло.

От тоски, Любимый!

Унесёт тебя вдаль самолётом-птицей —

Стану тупо журналов листать страницы,

Вспоминать о мужских руках нежных

И о чувствах, даримых тобою, безбрежных.

Тобою, Любимый!

Черепахами будут ползти недели,

Остановится время в моей постели,

Потеряет мир свою окраску,

А природа наденет печальную маску.

Без тебя, Любимый!

Буду я с надеждой смотреть в небо,

Целовать тебя в мыслях, где бы ты ни был,

С нетерпением ждать новой встречи,

Знаю, что придёт снова наш вечер!

Только наш, Любимый!

Вспоминай

Вспоминай обо мне, любимый!

Если дождик стучит по крыше,

Вспоминай обо мне почаще,

Даже если меня не видишь!

Пусть затянуто солнце тучами

В посеревшем осеннем небе,

Вспоминай обо мне с любовью

Вдалеке, где бы только ни был!

Вспоминай обо мне за чаем,

Хмурым вечером, в тёмном доме,

О тепле, от меня исходящем,

И о мягких моих ладонях!

О глазах моих, страстно влюблённых,

Лучезарным огнём горящих,

И о чувствах, рождённых тобою,

Не поддельных, а настоящих!

«Я без тебя умираю…»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Недосказанное
Недосказанное

Свободны от связи, но не друг от друга… Пришло время выбрать на чьей ты стороне… Внешне Разочарованный дол – это тихий английский городишко. Но Кэми Глэсс известна правда. Разочарованный дол полон магии. В давние времена семья Линбернов правила, устрашая, наводя ужас на людей с целью их подчинения, чтобы убивать ради крови и магических сил. Теперь Линберны вернулись, и Роб Линберн собирает вокруг себя чародеев для возвращения городка к старым традициям. Но Роб Линберн и его последователи – не единственные чародеи Разочарованного дола. Необходимо принять решение: заплатить кровавую жертву или сражаться. Для Кэми это больше, чем простой выбор между злом и добром. После разрыва своей связи с Джаредом Линберном она вольна любить кого угодно. И кто же будет ее избранником?

Нина Ивановна Каверина , Сара Риз Бреннан

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Поэзия / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза
Собрание сочинений. Том 2. Мифы
Собрание сочинений. Том 2. Мифы

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. Во второй том собрания «Мифы» вошли разножанровые произведения Генриха Сапгира, апеллирующие к мифологическому сознанию читателя: от традиционных античных и библейских сюжетов, решительно переосмысленных поэтом до творимой на наших глазах мифологизации обыденной жизни московской богемы 1960–1990‐х.

Генрих Вениаминович Сапгир , Юрий Борисович Орлицкий

Поэзия / Русская классическая проза