Послевкусие: Роман в пяти блюдах

На следующее утро, оставив Хлою в яслях, я захожу в кофейню, чтобы выпить чашку капучино, чего раньше никогда не делала. Обычно я предпочитаю прийти на работу пораньше и выпить кофе на кухне, но сегодня мне не хочется идти в свой ресторан, потому что там будет Джейк, и я с ужасом думаю о нашей встрече. На всякий случай, если мы все-таки встретимся, я продумываю изменения в сезонном меню — тогда нам будет о чем поговорить и не придется обсуждать то, что случилось вчера. Меня заинтересовала упомянутая Джейком свинина с фермы Кастелли. И еще кабанина. Скажем, рагу из кабанины с тушеной морковью и фенхелем. Обязательно колбаски, и сочная баранина, и пряная свинина, а на гарнир — приправленная черным перцем полента[22]. Мидии, сваренные на пару сладкого вермута, салат из цикория с анчоусами, политый теплым острым соусом из каперсов. Наконец, убедившись, что у меня достаточно свежих идей, чтобы отвлечь нас от выяснения отношений, я готова к встрече с Джейком.

Но когда я вхожу в «Граппу», выясняется, что меня дожидается вовсе не Джейк, а Николь. Мы не виделись несколько месяцев, и я уже решила, что она навсегда исчезла из моей жизни. Я настолько поражена, увидев ее сидящей на высоком табурете возле разделочного стола, что как вкопанная застываю в дверях. Николь нацепила на себя черные линялые штаны и поварскую рубашку. Судя по тому, насколько она ей велика, это рубашка Джейка. Николь коротко обрезала волосы (очевидно, чтобы скрыть плешь, со злорадством думаю я) и если и кажется уже не такой чувственной, то с лихвой компенсирует это мальчишеским обаянием.

Услышав стук открываемой двери, она оборачивается, заправляет за уши подстриженные волосы и одаривает меня приторной улыбкой. У меня голова идет кругом, но больше всего меня почему-то удивляет тот факт, что я еще ни разу не видела Николь при дневном свете. Когда я работала полную смену, а Николь дежурила в зале, она обычно приходила к началу дневной смены. Здесь, в кухне, да еще утром Николь в своей одежде не по размеру кажется как-то не к месту, и я в который раз успеваю подумать, что таким женщинам, как Николь, больше подходит ночь.

Меня так и подмывает напустить на себя угрожающий вид и удивиться вслух ее смелости или, оглянувшись по сторонам, спросить, неужто мы одни, но тут я слышу, что где-то рядом насвистывает Тони. Очевидно, он спрятался в кладовке: видно, решил полюбоваться фейерверком с безопасного расстояния.

— Расслабься, Мира, я не собираюсь доносить, что ты нарушаешь предписание суда, — холодно говорит Николь. — Просто Джейк заболел. Отравился. С тех пор как вернулся вчера от тебя, лежит и не шевелится. — Она бросает на меня укоризненный взгляд. — Тебе придется заменить его вечером.

Пропустив мимо ушей ее мнение о моих кулинарных способностях, я так же холодно отвечаю:

— Боюсь, это невозможно. Но даже если бы я согласилась, я не собираюсь исполнять твои приказы, Николь. Это ты работаешь на меня, не забыла?

— Нет. Давай я позвоню Джейку, а? Пусть он сам тебе все объяснит, — по-хозяйски снисходительно говорит она.

Стараясь не показать, какой ужас вызвало у меня это предложение, я задумываюсь, зачем Николь явилась в «Граппу» в столь ранний час. Нет, отравление Джейка здесь явно ни при чем.

Джейк ни за что не рассказал бы ей, что случилось вчера вечером у меня дома. Это было бы чудовищной ошибкой, совершенно непростительной для такого искушенного прелюбодея, как Джейк. Глаза Николь, которая молча сверлит меня взглядом, как-то странно блестят, и вдруг я понимаю, что она просто очень встревожена. Встревожена, потому что не знает, что произошло вчера между мной и Джейком, и пришла, чтобы это выяснить. Я растягиваю губы в откровенно фальшивой улыбке, как будто мне есть что скрывать и как будто я чем-то очень довольна.

— Не стоит его беспокоить, — небрежно бросаю я, снимая плащ и бросая свою сумку рядом с сумкой Николь. — Я сама все сделаю.

И, не дав ей возможности ответить, направляюсь к кладовке. Тони сидит в углу и копается в корзине с лесными грибами.

— Доброе утро, Тони, — преувеличенно громко говорю я. — У нас остались листы тыквенной лазаньи или нужно сделать новую партию? И что с шалфеем?

Мы с Тони работаем вместе уже много лет, он прекрасно знает, что этот деловой тон предназначен в первую очередь для Николь, и с легкостью подыгрывает.

— Шалфея у нас полно, — говорит Тони и, бросив мне пучок, кивает на пасту — А что, если к лазанье мы добавим немного обжаренных листьев? — Он понижает голос. — Не переживай. Скоро все соберутся, и мы вместе подумаем, как нам справиться вечером. Без Джейка.

Я киваю, Тони мне подмигивает и идет к выходу, прихватив корзину с грибами. Когда я выхожу из кладовки, Николь говорит с кем-то по телефону, наверное с Джейком, потому что, увидев меня, сразу отворачивается и понижает голос.