Послушание (СИ)

— Да так, поцарапался, сейчас повязку сделают, и приеду, — как можно спокойнее ответил я.

Понимая, что ей нужна поддержка, я болтал обо всякой херне всю дорогу до дома. Подниматься по лестнице не хотелось, так что я лениво проехал четыре этажа на лифте, на первом этаже все же прервав разговор.

Привычная картина двери была нарушена. Магнитиком прицеплен лист бумаги и… Мокрые потеки. Этот уебок обкончал мою дверь?!

Сорвав записку, я с трудом смог разглядеть, что написано, потому что ярость застилала глаза.

«Ты думаешь, что она твоя, но это неправда. Это моя Дашенька в новом теле, моя, только я могу ее любить. Ты пожалеешь, что касался своими грязными руками предназначенного мне тела. Я убью тебя.»

— Нет, сучий потрох, — прорычал я, сминая бумажку в кулаке, — это я тебя убью ко всем ебаным хуям.

Пусть только попадется мне! Как бы ни было мерзко, я присмотрелся к белесым потекам на металле и лужице на полу. Не высохла. Он ещё где-то тут.

Пробежав наверх до одиннадцатого этажа, я спустился вниз, на первый. Выскочил из дома, стараясь внимательно, а не лихорадочно оглядываться.

— Ну где же ты прячешься, сученька? — процедил я, обшаривая взглядом двор. — Папочка хочет поиграть с тобой в бокс.

Запала на беготню хватило только на несколько минут. Разнылся бок, да и Катя уже слишком долго одна, так что я поковылял домой, так и не найдя следов. Чувствуя себя шавкой, которая потеряла нюх, я ввалился в прихожую. Бледная и напряжённая Катерина приклеилась взглядом к моей руке, в которой все ещё была зажата чертова записка.

— Он был тут? — севшим голосом спросила она.

Конечно, был, к чему риторические вопросы! И, чтобы впредь больше не было непослушания в действительно важных вещах, я мрачно известил:

— Пока ты разговаривала со мной, он стоял за дверью и дрочил на твой голос.

Прижав тонкие пальцы ко рту, шокированная девочка чуть отклонилась назад. В широко раскрытых глазах читалось желание больше никогда не произносить ни одного слова. У меня не было сил ее жалеть. Болит бок, слегка кружится голова, охота пожрать и сразу же заснуть. Говорил же, чтобы со мной поехала, нет, блять, героиня. Теперь будет слушаться.

Пока Катя возилась на кухне, я стянул через голову разрезанную футболку и прилёг. Всего на минутку прикрыл глаза, а открыл их уже вечером. Болело сильно в месте пореза, саднил ушибленный о чужие зубы локоть. И кастет надо помыть.

Катерина тихонько сидела за столом в гостиной, делала какую-то таблицу. Зарывшись пальцами ей в волосы и заставив вздрогнуть, я подождал, пока она торопливо встанет, и притянул ее к себе. Зря я с ней так жестоко днём, конечно, но теперь уже что сделаешь. Поцеловав ее пересохшими губами в лоб, я тяжело вздохнул.

— У тебя там… — кончики ее пальцев коснулись края повязки. — Серьезно?

— Царапина, — повторив дневное определение, я поморщился на вдохе, — но болючая.

— У меня есть Ибупрофен, хочешь? — улыбнувшись, я покачал головой и подушечкой большого пальца погладил ее скулу. Глаза красные, ревела опять. Как уже хочется, чтобы это все закончилось. — Погреть ужин?

— Было бы неплохо, — кивнул я, но от себя ее не отпустил, — ты как?

— Нормально, — вымучив улыбку, девочка спрятала лицо у меня на груди, — если честно, я чего-то такого ожидала, — немного помолчав, она сглотнула и жалобно спросила: — он же не сможет тебя убить, правда?

— Ну я же не девчонка, а больше ни на кого у него сил не хватит, — неудачная шутка с очень маленькой долей шутки, но другой ответ быстро в голову не пришел, — я сам его убью, детка.

Меня хорошенько покормили, угостили обезболивающим и не стали нагружать мозги. Мы вместе улеглись обратно в кровать.

Гладя настрадавшуюся и, по сути, ни в чем не повинную Катерину по волосам, я чувствовал, что уже проваливаюсь в сон. Вспомнил, что на завтра надо составить план действий, и с трудом открыл глаза.

— Ты завтра как учишься? — широко зевнув, я прижал ее к себе поближе.

— С первой пары до трёх, — тоже сонно откликнулась она.

— Ну тогда я тебя и отвезу, и заберу, — работа только до обеда, потом буду свободен.

Может быть, успею поискать ублюдка, заеду домой к ее бабушке. Порез не помешает мне завязать ему язык узлом вокруг ног.

Утром я вышел во двор заранее, чтобы перегнать мотоцикл в гараж. Дожди обещают на целую неделю, так что чего он будет тут под чехлом стоять и место занимать. Да и в гараже за него спокойнее, а то мало ли пиздоголовых вокруг.

Прямо справа от меня кто-то нажал на сигнал. Резко повернув голову, я скривился и наклонился вправо, неосознанно потянувшись к ране. И тут же на левое плечо обрушился неебической силы удар, от которого я свалился на колени. Вышагнув вперед, я попытался поскорее развернуться, уже понимая, кто на меня напал.