Послушник дьявола (Хроники брата Кадфаэля - 8)

Верно, и Айсуда так говорила, подумал Кадфаэль. После того, как все кончилось и Мэриета привели домой как уличенного убийцу; а домочадцы увидели юношу только после того, как он заявил о своем решении удалиться в монастырь. Он был готов сдержать слово и потому приехал в аббатство как послушник, полностью отдавая себе отчет в том, что делает. Так он и сказал своей проницательной и наблюдательной подруге детских игр, сказал спокойно, совершенно владея собой. Он делал то, что хотел делать.

- Но, Мэриет, когда ты уехал, ты собирался убивать мастера Клеменса?

- Я ни о чем не думал, - ответил Мэриет, в первый раз заколебавшись. Я уехал один... Но я был рассержен.

- Ты изрядно торопился, если догнал уехавшего гостя, - проговорил Хью мягко, но настойчиво. - Ведь ты отправился по кружному пути, а потом, как ты говоришь, обошел и перехватил его.

Мэриет вытянулся на постели и застыл, не сводя расширенных глаз со спрашивающего. Он сжал челюсти.

- Я торопился, хотя определенной цели у меня не было. Я был в глубокой чаще, когда услышал, что он едет в мою сторону, едет не спеша. Я приблизился и спустил стрелу. Он упал. - Пот выступил под повязкой на бледном лбу Мэриета. Он закрыл глаза.

- Хватит! - сказал Кадфаэль, трогая Хью за плечо. - С него довольно.

- Нет, - возразил Мэриет упрямо. -Дайте досказать. Когда я подошел к нему, он был мертв. Я убил его. И мой отец застал меня в тот самый момент. Собаки - с ним были собаки - учуяли меня и привели отца ко мне. Он решил скрыть содеянное ради меня и ради нашего честного имени, но если он и поступил незаконно, чтобы сохранить мне жизнь, то винить надо меня, я причина всего. Но преступления он не простил. Он обещал скрывать его в течение всей моей жизни с условием, что я покину мир и уйду в монастырь. Что сделали с телом потом, мне никто никогда не говорил. Я принял наказание, добровольно согласился с ним. Я даже надеялся... я пытался... А теперь забудьте все, что было сделано для меня, и дайте мне заплатить за мое преступление.

Мэриет решил, что беседа окончена, и у него вырвался тяжелый вздох. Хью тоже вздохнул, пошевелился, как будто хотел встать, а потом спросил как бы невзначай:

- В котором часу, Мэриет, отец застал тебя на месте преступления?

- Около трех часов пополудни, - не задумываясь, ответил юноша, попадая в расставленную ловушку.

- А мастер Клеменс уехал сразу после заутрени? Долго же он ехал какие-то три мили, - произнес Хью обманчиво мягким тоном.

Глаза Мэриета, полузакрывшиеся было от усталости и напряжения, широко распахнулись в испуге. Ему стоило судорожных усилий овладеть своим голосом и лицом, однако он справился с этим - решимость стоять на своем помогла ему, преодолев смятение, найти правдоподобный ответ.

- Я говорил кратко, желая скорее покончить со всем. Когда это случилось, было, наверное, не позже полудня. Но я убежал и оставил его лежать на дороге, а сам бродил по чаще в ужасе от своего поступка. В конце концов я вернулся. Мне казалось, лучше спрятать его в кустах подальше от дороги, где бы его никто не нашел, а я мог бы потом прийти ночью и похоронить его. Мне было страшно, но я все-таки вернулся. Я не жалею, сказал в заключение Мэриет, сказал так просто, что в этих последних словах почувствовалась правда. Однако он никогда не стрелял в человека. Он наткнулся на мертвого, лежавшего в луже крови, и был так же ошеломлен и так же застыл на месте, как когда он увидел окровавленного брата Волстана, распростертого под яблоней.

"Да, в трех милях езды от Аспли, - с уверенностью подумал Кадфаэль, но далеко после полудня и после того, как отец выехал из дома с соколом и собаками".

- Я не жалею, - повторил Мэриет совсем тихо. - Хорошо, что меня там застали. И еще лучше, что я теперь все вам рассказал.

Хью поднялся. Лицо его было непроницаемо.

- Ладно! - произнес он, глядя на Мэриета. - Трогать тебя сейчас нельзя, и я не вижу причин, почему бы тебе не остаться здесь под присмотром брата Марка. Брат Кадфаэль говорит, что тебе еще несколько дней придется прыгать на костылях. Так что это вполне надежное место для тебя.

- Я мог бы дать слово, но вряд ли ты поверишь ему, - печально произнес Мэриет. - Марк даст слово за меня, а я буду ему подчиняться. А тот, другой, - ты отпустишь его?

- Не бойся, с него сняты все обвинения, кроме обвинения в воровстве с целью набить свой желудок, а про это забудут. Лучше подумай о себе, добавил Хью серьезно. - Сдается мне, тебе нужно позвать священника и исповедаться.

- Я уже исповедался тебе, а священника мне заменит палач, - ответил Мэриет, и на его губах мелькнула кривая болезненная улыбка.