Послушник и школяр, наставник и магистр: средневековая педагогика в лицах и текстах

Студент приписывался к определенной «нации» — землячеству. Именно «нация» оказывала ему необходимую помощь, защищала его права. Сначала студент поступал на факультет свободных искусств. Здесь он должен был провести от пяти до семи лет. Как правило, нигде все "семь искусств" в равной мере не изучались. Основной упор делался на изучение риторики, чтобы уметь составлять письма и акты. И, конечно, главное внимание уделялось диалектике — с ней знакомились по книгам Аристотеля. Типичный образовательный процесс представлял собой лекцию: преподаватель читал книгу, лежащую в основе курса, затем давал комментарии. После обеда устраивались так называемые экстраординарные лекции. Они доверялись начинающим преподавателям, которые повторяли пройденное либо рассматривали какой-нибудь частный вопрос. Не реже раза в неделю устраивались ординарные диспуты — ученики спорили друг с другом и с преподавателем. Они учились формулировать тезисы, подбирать аргументы, опровергать. В предпраздничные дни устраивались диспуты экстраординарные — между учениками разных магистров или между самими магистрами, посвященные каким-то особо важным злободневным вопросам. На них собиралась многочисленная публика: приходили горожане, знатные особы. Самым ярким впечатлением были кводлибеты — "диспуты о чем угодно". Диспутант (часто это был какой-нибудь заезжий магистр), демонстрируя свое искусство, брался отвечать на любой вопрос без подготовки, что требовало крепкой памяти (нужно было приводить ссылки на авторитеты), находчивости, красноречия. Существовал особый кодекс диспута, как на турнире рыцарей. Запрещалось, например, обвинять оппонента в "заблуждениях в вере", т. е. в ереси. Университет гарантировал полную безопасность во время диспута.

Прослушав определенное число курсов и приняв участие в нескольких диспутах, студент допускался до экзаменов на следующую степень. Специальная комиссия задавала ему вопросы (экзамен порой длился целый день). Затем устраивались пробные уроки: оценивалось умение быть преподавателем. Студент становился бакалавром, продолжая слушать лекции, но имея право читать экстраординарные курсы. Бакалавр становился лиценциатом, а затем — магистром искусств. Это давало ему право преподавать самому или же поступать на высшие факультеты медицины, права, теологии. Там также становились бакалаврами, лиценциатами и докторами. Для того чтобы стать доктором теологии, нужно было затратить лет пятнадцать. Обучение на факультете медицины и права занимало пять-семь лет. Но из всех когда-либо поступивших на факультет искусств студентов степени магистра достигали не более трети. На высшие факультеты поступало меньшинство из них, а шапочку доктора получали и вовсе единицы. Как правило, студенты довольствовались начальными степенями: они давали возможность устроиться секретарем к какому-нибудь феодалу или прелату, стать стряпчим в суде. Получение степени, особенно на высших факультетах, было процедурой разорительной: надо было покупать мантию, шапочку, украшать зал, устраивать банкет для докторов факультета.

Некоторые магистры и студенты высших факультетов получали церковные бенефиции — фиксированные доходы, специально выделяемые для обучения. Большинство же вынуждено было рассчитывать на помощь родственников (при изучении риторики важно было овладеть искусством писать жалостливые письма родителям), искать покровителей, зарабатывать самостоятельно. Кроме трат на получение степеней, приходилось платить за обучение, отчислять деньги в казну «нации». Дорого стоили книги, столь важные для обучения. Впрочем, университеты быстро приспособились — стали давать книги напрокат, переписывать сразу десяток экземпляров под диктовку, делать самые дешевые книги. Самых больших расходов требовали жилье и питание.

Неизменную зависть у студентов и магистров вызывали монашеские ордена. Они проявляли повышенный интерес к университетам, устраивали там коллегии — общежития для студентов-членов ордена. Монахи жили на всем готовом, имели залы для занятий, библиотеки. При этом они не приносили присяги на верность университету, не поддерживали корпорацию во время сецессий. В середине XIII в. в Париже произошел серьезный конфликт между «нищенствующими» орденами — доминиканцами, францисканцами и университетом. За монахов вступился сам папа, изгнать их из Парижа не удалось. Но враждебность к монахам сохранялась во многих университетах до конца средних веков. Соперничая с монахами, магистры заимствовали у них практику создания коллегий. Большую известность получила коллегия для бедных студентов-теологов, основанная в 1256 г. духовником короля Людовика IX Робером де Сорбоном. Его примеру последовали и в Париже, и в университетах других городов и стран. Разбогатевшие прелаты, вельможи, аристократы, короли основывали коллегии для одаренных студентов, жаловали деньги на помощь бедным магистрам, на закупку книг. В Англии коллегии получили такое развитие, что к концу XIV в. университеты Оксфорда и Кембриджа превратились в федерации отдельных коллегий.