Послушник

Как назло, в голове образовалась пустота. Никаких мыслей насчет того, что делать дальше, не возникало. Где это долбаное состояние просветления, когда оно так необходимо?

– Что именно? – вежливо поинтересовался старикашка, сложив руки перед собой, спрятав их в просторные рукава.

Я запнулся. Вроде выразился достаточно недвусмысленно. Что за дурацкие уточняющие вопросы? Издевается?

– Смерть невинных – это плохо, – «просветил» я странного собеседника, как будто он сам об этом не знал, и зачем-то уточнил: – Зло в чистом виде.

Чувствовал я себя совершенно по-идиотски. Стою в замершей реальности, веду безумную беседу о морально-этических нормах со стариком, имеющим вид натурального божьего одуванчика. При этом умеющего останавливать время.

Дурдом какой-то…

– А что есть хорошо и что плохо? Кто решает, какой из поступков какой? Ты?

Я смешался. Что за философские диспуты в самом деле? Совсем офонарел китаеза?

– Хотите подискутировать о добре и зле? – я скептически изогнул бровь.

– Добро и зло – всего лишь результат индивидуального человеческого восприятия определенных событий, – неторопливо произнес тот, кто представился мастером Сидзуро.

– Это софистика, – отрезал я, меня начало злить поведение азиата. – Есть фундаментальные основы, на которых зиждется общественная мораль нормальных людей. Зло есть зло, как бы его ни называли. А добро есть добро. Нравственные понятия везде одинаковы.

Чародей прикрыл веки, тонкие губы растянулись в подобие хитрой улыбки.

– Правда? Ты действительно так считаешь? – седая голова качнулась в неодобрении. – А что ты скажешь про коров?

Я округлил глаза. Какие еще к черту коровы? Что он вообще несет? Совсем крыша поехала на старости лет?

– В большинстве стран забивают их тысячами, восполняя потребности общества в мясных продуктах. А в Индии большой грех ударить корову. Это считается тяжким проступком. В том числе для души.

Ну здорово. Что еще он вспомнит? Собак во Вьетнаме? Тоже мне кулинарный эксперт.

– Это частности, – возразил я. – Исключение из правил. В большинстве своем добро и зло люди воспринимают одинаково.

– И опять ты не прав, Кирилл-сан. Один и тот же поступок для разных людей может показаться как добрым, так и злым. Убили насильника – для обесчещенной девушки это радость. Воздаяние за гнусность, совершенную по отношению к ней. Для его матери – это горе. Потому что для нее он в первую очередь ребенок, кому она когда-то дала жизнь. Вне зависимости от того, что он натворил впоследствии. Понимаешь, о чем я говорю?

Я неохотно кивнул. Определенная логика в словах старикашки присутствовала. Этого не отнять. Хотя все равно непонятно, почему мы вообще об этом говорим здесь и сейчас?

– Что касается преступников. Банда все равно хотела совершить ограбление, я лишь подтолкнул их в нужном направлении. Вместо магазина на тихой улочке направил сюда. Тем самым оказав обществу услугу.

– В каком это смысле? – я непонимающе уставился на азиата.

– Здесь больше шансов, что их поймают. Полиция быстрее реагирует на происшествие в центре, чем на окраинах. Это объективный факт, что бы ни утверждали здешние шефы правопорядка. Последовав первоначальному плану – бандиты могли скрыться и продолжить творить злодеяния дальше. А так их остановят, тем самым прервав череду вооруженных грабежей. Как видишь, не все плохое оказывается плохим, а хорошее – хорошим. Стоит лишь правильно думать. Тебе придется научиться мыслить гибко, если хочешь стать хорошим повелителем судьбы.

Сказанная негромким голосом тирада вызвала на моем лице недоверчивую ухмылку. Вот дает, старикан. Здорово вывернул ситуацию. Так можно и массовые убийства оправдать, если найти верные аргументы.

– Так что вам все-таки нужно? – уже в третий раз осведомился я.

Старикашка сделал два шага вперед, пренебрежительно посмотрел на статую орденского учителя.

– Он тебя ничему не научит. Пока вы тут находились, я наблюдал за вами. «Попытайся найти на внешней кромке его ауры темную линию», – передразнил он наставника. – Большей дурости я в жизни не слышал. Цитировать трактат Сен-Жермена при подготовке настоящего ловца душ – весьма оригинальный подход к процессу обучения.

– Сен-Жермена? – я смутно припомнил знакомое имя, но посчитал нужным изобразить непонимание.

Четырнадцатилетний Кирилл Мечников мог и не знать французского авантюриста. Сомневаюсь, что его проходят в школьной программе.

– Он был большим шутником, любителем розыгрышей и проказ. Обожал придумывать всякие выдумки и небылицы. А еще он был одним из тенеловов своего времени. Его трактат «О золотой нити грядущего и предназначении человека» до сих пор пользуется популярностью в среде исследователей феномена магов – повелителей судьбы.

Я покосился на Аскольда Игоревича. Он и вправду говорил, что меня ему поручили исключительно из-за того, что когда-то ему приходилось заниматься изучением волшебников с редкой способностью.