Посмертная маска любви

Оставалось двадцать пять минут до взрыва. Я попытался пошевелить рукой… К каждому пальцу была как будто привязана пудовая гиря, но все-таки они едва заметно оторвались от мягкой обивки кресла и на мгновение повисли в воздухе — кажется, действие укола начало ослабевать. Еще минут через пять я мог дернуть рукой (до взрыва оставалось десять минут), потом шевельнул ногами и, попытавшись рывком встать, беспомощно свалился с кресла на пол…

…Последний раз оглядев серую землю с зависшей над далеким городом дымкой, Кэтрин села в самолет. Летчики грели двигатели перед взлетом….

…Но это было уже что-то! Я пробовал ползти, ноги и руки беспомощно волочились, мешая телу перемещаться, но мне все же удалось сдвинуться сантиметров на двадцать. Часы показывали пять минут до взрыва…

…«Внимание! Дамы и господа! — торжественно сказала вышколенная стюардесса. — Пристегните привязные ремни! Ladies and gentlemens! Attention please!..»

Кэтрин послушно пристегнулась и, улыбаясь, смотрела в окно на серое здание аэропорта…

…Еще двадцать сантиметров… Четыре минуты…

…Самолет вырулил на взлетно-посадочную полосу…

…Еще немного, еще двадцать сантиметров. Три минуты…

…Взвыли моторы, и белоснежный лайнер застыл в предстартовом ожидании…

…Еще сантиметров двадцать… Две минуты…

…Разбег по дорожке… Дрожание фюзеляжа… Спокойные лица пассажиров… Спокойное лицо Кэтрин…

…Еще полметра… Одна минута…

…Та немного тревожная минута, когда шасси отрывается от земли… Счастливая улыбка Кэтрин…

…Минута закончилась… Я прикрыл голову руками… Часы, размеренно тикающие под креслом, внезапно остановились и оглушительно затихли. Взрыва не было!..

…Самолет медленно, натужно набирал высоту… Кэтрин прислушалась — какое-то странное сипение в салоне слева. Может быть, кажется? Самолет заваливается на левое крыло… Ее улыбка испуганно сползла с лица…

…Три минуты после взрыва, четыре минуты после взрыва… Взрыва не было! Я перевернулся на спину! Силы понемногу возвращались, но встать я пока не мог — лежал на спине и счастливо пялился в потолок, не веря в то, что еще жив…

…Стюардесса с приклеенной улыбкой на губах проследовала туда и обратно по салону. Кэтрин проводила ее тревожным взглядом. Самолет еще сильнее завалился на левое крыло, и все в салоне накренилось. Сипение усилилось. Француженка впереди что-то весело щебетала своему спутнику, показывая в иллюминатор на серо-желтую землю с редкими пучками зеленого леса… Самолет выпрямился, а потом снова лег на левое крыло… Кэтрин испуганно огляделась…

…Я подполз к телефону, вставил вилку в розетку, набрал, изнемогая от собственного бессилия, номер…

…Самолет начал снижение… Кэтрин испуганно привстала. Стюардесса с приклеенной улыбкой усадила ее на место:

— Не волнуйтесь, самолет выполняет маневр…

… — Это Копцев… Она только что вылетела в Цюрих…

Язык еле ворочался во рту…

…Вновь в окошке показались серебристые ангары аэропорта… Пассажиры удивленно залопотали на всех языках мира… Кэтрин вжалась в кресло.

— Дамы и господа! По техническим причинам, в связи с неисправностью двигателя, самолет произвел вынужденную посадку в аэропорту Шереметьево. Экипаж самолета приносит свои извинения за задержку. Просим освободить салон и пройти в здание аэровокзала. О вылете рейса будет объявлено дополнительно…

Я потом видел кадры видеозаписи задержания Инги Абалкиной в аэропорту Шереметьево…

Вот ее напряженная фигура стоит у окна в зале ожидания… Двое сотрудников в штатском приближаются к ней… Она видит их, мгновенно оборачивается, и маленький черный пистолет в ее руке беззвучно подрагивает от выстрелов… Потом она падает…

Лужа крови на бетонном полу… Она лежит лицом вниз, как будто плачет в подушку…

Я вот что думаю… Может быть, она совсем не хотела, чтобы та чертова машинка под креслом взорвалась? Ведь могла же она меня запросто пристрелить, но не сделала этого… Может быть, я был для нее не просто удобным парнем Сержи, который удовлетворял ее «физиологические потребности»? Ведь было же еще что-то?.. Ведь было же!.. («Романтик! Неисправимый романтик», — говорила обо мне моя бабушка, и, кажется, она была права…)

Но как я могу забыть слова, которые как будто приснились мне одним тихим апрельским вечером: «Никогда не верь ничему плохому обо мне! Никогда…»

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.