Посмертное слово

— Если уж хочешь знать, меня зацепили слова Уинн. Она сказала, что Сейди Уоррен, владелица «Всего, что душе угодно», — местная ведьма. Хочу с ней познакомиться. Никогда еще не встречала ведьму!

— И завтра не встретишь, — поспешил заверить ее Алан. — Ты увидишь самую обыкновенную чокнутую старушку, которая считает себя ведьмой!

— Полагаю, это не противоречит закону?

— Что именно — объявлять себя ведьмой? Нет, само по себе не противоречит. Все зависит от того, чем она занимается. Если водит хороводы в странных нарядах и бормочет заклинания, ничего страшного. Если в деле замешаны наркотики или совращение малолетних, тогда совсем другое дело. Возможно, она считает себя «белой колдуньей» и безобидна. Ты вдоволь наслушаешься болтовни о языческих дохристианских верованиях, зеленых человечках, боге Пане, Матери-земле, мужских и женских началах природы, о летнем и зимнем солнцестоянии и, возможно, еще немножко о Древнем Египте. В этом нет ничего нового.

— А может, она торгует заговорами?

— Я бы ей не советовал заниматься такими делами, равно как и насылать на кого-то порчу. Подобные действия могут квалифицироваться как мошенничество или вымогательство и караются довольно сурово. — Маркби поднял голову и широко улыбнулся. — Только не говори, что хочешь купить у нее заговор!

— Нет, — ответила Мередит, собирая тарелки. — Я куплю какой-нибудь сувенир на память о Парслоу-Сент-Джон.

— Желаю удачи, — ответил Алан. — Скорее всего, ты у нее ничего не получишь, кроме обычной псевдорелигиозной чуши. Ты здесь чужая. С какой стати ей тебе доверять? Возможно, она и продаст тебе камень-амулет или еще какую безделушку, но не станет уверять тебя, будто они творят чудеса. Такие люди сумасбродны, но они совсем не дураки.

Мередит, с тарелками в руках, остановилась на пороге:

— Как по-твоему, жители Парслоу-Сент-Джон верят, что она… ведьма?

Маркби устроился в кресле поудобнее и кивнул:

— По-моему, в такое верят многие. Никогда нельзя недооценивать того, что происходит в английской деревушке.

Глава 7

В прошлую субботу три молодые женщины из нашего города были обвинены в ведовстве…

Из книги «Черная магия: описание и разъяснение» (1709)

Утро выдалось погожим, хотя в воздухе веяло морозцем. Морозная свежесть указывала на то, что затянувшееся лето близится к концу. В дверь стучится осень, а там и до зимы недалеко.

Мередит очень любила такую погоду. Лето и зима по-своему взывали к праздности или долгой спячке. А в такие осенние дни инстинкт требовал вставать и действовать. Сейчас всего лишь девять утра, но она уже идет в Конюшенный ряд, чтобы застать Сейди в ее логове до того, как разыграется день.

Алана она оставила дома — пить кофе и читать газету. Но он пообещал ей, что сходит к ветеринару Армитиджу. Мередит не сомневалась, что слово он сдержит. Позже они договорились встретиться дома и обменяться впечатлениями.

Первые, кого Мередит увидела в Конюшенном ряду, были Брюс и Рикки. Они пинали футбольный мяч и оглашали узкую улочку своими звонкими криками. Здесь, на задворках деревни, машин, видимо, мало — что днем, что ночью. Интересно, зачем нужно было открывать магазинчик в таком невыгодном месте? Разве что хозяйка специально не хочет быть на виду.

Магазинчик Мередит нашла таким же, как и в прошлый раз. В витрине красовался тот же набор пыльных сувениров, и даже кот сладко спал на прежнем месте. Причем в той же самой позе. Да жив ли он? Мередит внимательно посмотрела на кота и вскоре с облегчением заметила, что животное дышит: худые бока под линялой шубкой поднимались и опадали. И тут она заметила, что за ней самой наблюдают, причем так же пристально, как она за котом.

По ту сторону витрины, за пыльными товарами, кто-то стоял и разглядывал ее. У Мередит сложилось впечатление, что на нее смотрят с любопытством и немного враждебно. Потом она уловила движение: тот, кто смотрел на нее, отошел. Теперь назад пути не было. Мередит снова кольнуло дурное предчувствие, но она решительно толкнула дверь магазинчика.

Торговый зал оказался маленьким; почти треть его занимал прилавок. За прилавком, за громоздким викторианским кассовым аппаратом, стояла, судя по всему, сама хозяйка.

Сейди Уоррен оказалась высокой, почти такой же высокой, как Мередит, в которой росту было метр семьдесят семь. Мередит удивилась, хотя, собственно говоря, миссис Уоррен имела полное право оказаться высокой, низкой, толстой, тощей и вообще любых размеров и пропорций. Но дело было не только в росте; самое сильное впечатление производила плотность этой женщины.