Посмертные записки Пикквикского клуба

— Думать надобно, что так, — отвечал мистер Троттер, прихлебывая живительную влагу.

— Богат ваш господин, любезный друг? — спросил Самуэль.

Мистер Троттер улыбнулся и, придерживая стакан левой рукой, знаменательно ударил правой четыре раза по карману своих светло-серых штанов, намекая таким образом, что сэр Фиц-Маршал мог сделать то же самое, не обеспокоив никого звоном денежного металла.

— Так это, выходит, он затеял рискованное дело, любезный друг? — спросил Самуэль.

Мистер Троттер улыбнулся.

— A знаете ли что, любезный друг, — продолжал мистер Уэллер, — ведь вы будете отчаянный каналья, если позволите своему господину увезти эту девицу.

— О-о-ох! Я знаю это, мистер Уокер, — отвечал Иов Троттер, бросив на своего товарища печальный взгляд, исполненный сердечного сокрушения, — я знаю и скорблю душевно, да только что прикажете мне делать?

— Делать! — воскликнул Сэм. — Рассказать обо всем содержательнице пансиона и выдать злонамеренного человека.

— Кто ж поверит моим словам, мистер Уокер? Молодую девушку считают, разумеется, образцом невинности и скромности; она станет все отрицать, господин мой тоже. Кто поверит словам бедного слуги? Я потеряю свое место, и вдобавок мне же дадут дурной аттестат.

— Да, тут есть закорючка своего рода, — проговорил Самуэль, — вы правы, дружище.

— Совсем иное дело, — продолжал мистер Троттер, — если бы мне удалось отыскать какого-нибудь почтенного джентльмена, защитника угнетенной невинности, тогда, пожалуй, было бы можно помешать этому нечестивому делу; но и здесь опять своего рода закорючка, мистер Уокер. Я не знаю никого в этой глуши, да если б и знал, кто опять поверит моим словам?

— Баста! — вскричал Самуэль, быстро вскочив с места и схватив руку своего нового друга. — Мой господин точь-в-точь такой джентльмен, какой вам нужен.

Через несколько минут мистер Иов Троттер был введен в комнату мистера Пикквика. Самуэль представил в коротких словах сущность дела.

— Великий боже! Неужели я должен выдать своего собственного господина! — воскликнул мистер Иов Троттер, приставляя к своим глазам розовый платочек в четыре квадратных дюйма.

— Чувствительность этого рода делает вам честь, — отвечал мистер Пикквик тоном искреннего участия, — тем не менее, однако ж, вы должны исполнить свою обязанность.

— О-о-ох! Все мы под Богом ходим! — всхлипывал Иов Троттер. — Знаю, сэр, я, как честный человек, должен исполнять свой долг; но вы поставьте себя на мое место: я ношу платье своего господина, и он же дает мне насущный хлеб; он мой благодетель, в некотором смысле, хотя я знаю, что он плут.

— Благородная душа! — воскликнул растроганный мистер Пикквик. — Честная натура!

— О-о-ох!

— Послушайте, любезный, — перебил Самуэль, смотревший с некоторым нетерпением на эту слезливую церемонию, — водовозные тележки хороши в свое время, но подчас, как, например, теперь, они ни к черту не годятся.

— Самуэль, — сказал мистер Пикквик строгим тоном, — мне очень неприятно видеть в вас неуважение к благородным чувствам этого молодого человека.

— Так-то оно так, сэр, — возразил Самуэль, — чувства благородные, нечего сказать, да только я присоветывал бы ему припрятать их подальше в своей груди, а не растрачивать по пустякам в тепленькой водице, до которой нам с вами нет ни малейшей нужды. Слезы ведь не то, что стенные часы или паровой котел, что кипит напропалую, когда кочегар подкладывает под него горячих углей. Вот как покончите это дело, любезный друг, ступайте в кофейную, закурите трубку и плачьте, сколько вашей душеньке угодно; а теперь для вас всего лучше припрятать в карман этот красненький платочек.

— Слуга мой говорит правду, — сказал мистер Пикквик, — хотя, быть может, его образ выражения слишком груб и необтесан.

— Уж я это и сам вижу, — сказал мистер Троттер, — что делать, сэр? Не выдержал! Постараюсь укрепиться.

— Очень хорошо, любезный, — отвечал мистер Пикквик, — теперь скажите нам: где этот пансион?

— За городом, сэр, недалеко от заставы: большой каменный дом.

— Когда ж назначено привести в исполнение этот ужасный план? — спросил мистер Пикквик. — Когда он увезет ее?

— Ночью, сэр, — отвечал Иов.

— Ночью! — воскликнул мистер Пикквик.

— Сегодня ночью, сэр, лишь только солнце отвратит свои лучи от нечестивого дела. Я просто готов с ума сойти от тоски.

— Нужно принять немедленные меры, — сказал мистер Пикквик. — Сейчас отправлюсь к содержательнице пансиона.

— Прошу извинить, сэр, — сказал Иов, — но я думаю, что эта мера не годится.

— Отчего?

— Мой господин, надобно вам доложить, человек очень хитрый.

— Знаю.

— Он вкрался в доверие всех этих леди, и содержательница пансиона без ума от него. Вы можете ползать перед ней на коленях и божиться, сколько вам угодно: она не поверит ни одному слову, особенно если не будет у вас других доказательств, кроме донесения слуги. Разумеется, мой господин скажет, что я негодяй, которого он собирался прогнать за какую-нибудь вину, — и этого будет довольно. Тогда я пропал, и вы нисколько не успеете в своем намерении.

— Что ж мне делать? — сказал мистер Пикквик.