Посмертные записки Пикквикского клуба

— И вы полагаете, что мне было бы бесполезно дожидаться его здесь? — продолжал незнакомец, тоскливо посматривая на дверь конторы.

— О, да, я в этом совершенно уверен, — отвечал конторщик, продолжая рисовать каракули на косяке. — На этой неделе уже нечего ждать, а пожалуй, может случиться, он не воротится и на будущей неделе, потому что вообще, уезжая за город, Перкер никогда не торопится возвращением домой. Уж таков его обычай.

— Как? Он за городом! — воскликнул мистер Пикквик. — Боже мой, что ж теперь нам делать?

— Не уходите, мистер Пикквик, — сказал Лоутон, — у меня для вас письмо.

Переминаясь с ноги на ногу, незнакомец еще раз потупил глаза в землю, и в это мгновение сметливый конторщик бросил многозначительный взгляд на ученого мужа, давая таким образом знать, что он разыгрывает плутовскую роль, которой, однако ж, мистер Пикквик не мог постигнуть.

— Войдите, мистер Пикквик, прошу покорно, — сказал Лоутон. — Что ж, вы оставите какое-нибудь поручение, мистер Уатти, или потрудитесь завернуть в другой раз?

— Будьте так добры, попросите его сказать, что там у них сделано по моему делу, — сказал незнакомец умоляющим тоном: — да, ради бога, не забудьте этого, мистер Лоутон, — ведь от этого зависит судьба целого семейства.

— Нет, не забуду, положитесь на меня, — отвечал конторщик.

— Войдите, мистер Пикквик. Прощайте, мистер Уатти; вы, верно, пройдетесь по бульвару; погода превосходная, не так ли?

Но так как незнакомец все еще медлил и был, очевидно, в нерешительном положении, то мистер Лоутон без церемонии захлопнул дверь в ту минуту, как Самуэль Уэллер успел войти в контору за своим господином.

— Уф, надоел, проклятый! — сказал Лоутон, бросая перо на стол, с видом оскорбленного человека. — В жизнь не видал такого неотвязчивого банкрота! Его дела уж года четыре лежат у нас под спудом, а он, чего доброго, еще снова притащится сюда недели через две. Такой неотвязный, право! Пожалуйте сюда, мистер Пикквик. Перкер дома и, разумеется, будет рад вас видеть. С этим банкротом — можете вообразить! — я проваландался у дверей минут двадцать и промерз чуть не до костей.

Говоря это, конторщик поворочал уголья в камине и потом, бросив кочергу, пошел в комнату своего принципала; мистер Пикквик последовал за ним.

— А, это вы, почтеннейший, — воскликнул мистер Перкер, шумно приподнимаясь со своего стула. — Ну, почтеннейший, как идут ваши дела? Нет ли чего новенького насчет наших приятелей в Корнгилле? Додсон и Фогг, я слышал, держали ухо востро. О, это славные ребята, я знаю!

Говоря это, маленький адвокат засадил в нос огромную щепоть табака, как будто в доказательство своего почтения к искусству господ Додсона и Фогга.

— Это отчаянные мошенники, — сказал мистер Пикквик.

— То есть, почтеннейший, вы смотрите на них со своей, джентльменской, точки зрения, не углубляясь в сущность юридического искусства, и по-своему вы правы, мистер Пикквик. Ну, и мы тоже не дремали все это время. Я завербовал на свою сторону сержанта¹² Сноббина.

— Хороший это человек? — спросил мистер Пикквик.

— Хороший человек? — возразил мистер Перкер. — Сержант Сноббин, почтеннейший, стоит, так сказать, выше всех юридических профессий. Он сделает втрое против всякого адвоката второй руки, и такого доки, смею уверить, не найти нам с вами на всем пространстве Трех Соединенных Королевств. Сержант Сноббин водит за нос всех этих судей, и уголовных, и гражданских.

Новая щепоть табака скрепила окончательно высокую рекомендацию адвоката.

— Они требуют в суд моих друзей, — сказал мистер Пикквик.

— Так и должно быть, — отвечал Перкер, — Додсон и Фогг не прозевают этого случая. Друзья ваши могут быть отличными свидетелями, так как они видели вас в интересном положении.

— Но ведь она упала в обморок по собственной воле, — заметил мистер Пикквик, — она сама бросилась в мои объятия.

— Очень вероятно, почтеннейший, — возразил Перкер, — очень вероятно и даже очень естественно. Я, со своей стороны, нравственно убежден, что иначе и не могло быть; но кто же это может доказать, почтеннейший?

— Они также требовали в суд моего слугу, — сказал мистер Пикквик, приведенный в некоторое затруднение неожиданным вопросом своего адвоката.

— Самуэля? — сказал Перкер.

Мистер Пикквик отвечал утвердительно.

— Ну да, почтеннейший, это уж само собою разумеется. Я мог вам предсказать за целый месяц, что они не прозевают этого случая. Додсон и Фогг понимают свое дело. Я имел честь вам докладывать, почтеннейший, что благоразумный джентльмен отнюдь не должен вмешиваться в свое дело, когда он вверил его адвокату. Теперь вы сами должны отвечать за последствия, каковы бы они ни были.

Заключив эту сентенцию, мистер Перкер вытянул с большим достоинством шею и стряхнул табак с воротников своей рубашки.

— Зачем же, скажите на милость, им понадобился мой слуга? — спросил мистер Пикквик после молчания, продолжавшегося две или три минуты.

— Но ведь вы посылали его на свою прежнюю квартиру?

— Посылал.