Посмертные записки Пиквикского клуба

Считая неделикатным представить молодой чете Боба Сойера или Бена Эллена, не предупредив ее об их прибытии, и желая щадить по мере сил чувства Арабеллы, мистер Пиквик сказал, что он с Сэмом поедет в гостиницу «Джордж и Ястреб», а молодые люди временно остановятся где-нибудь в другом месте. На это они охотно согласились, и план был приведен в исполнение: мистер Бен Эллен и мистер Боб Сойер отправились на окраину Боро в уединенный трактир, где в былые дни их имена частенько красовались за дверью буфетной, возглавляя написанные мелом длинные и запутанные вычисления.

— Ах, боже мой, мистер Уэллер! — воскликнула хорошенькая горничная, встретив Сэма у двери.

— Лучше бы вы сказали: «Ах, Сэмми мой», милочка, — отвечал Сэм, отставая от своего хозяина, чтобы тот не слышал их беседы. — Мэри, какая вы красотка!

— Ах, мистер Уэллер, какие глупости вы говорите! — сказала Мэри. — Ах, мистер Уэллер, не надо!

— Чего не надо, моя милая? — осведомился Сэм.

— Вот этого, — отвечала хорошенькая горничная. — Да отстаньте вы от меня!

После такого увещания хорошенькая горничная оттолкнула Сэма к стене, заявив, что он измял ей чепчик и растрепал локоны.

— И вдобавок помешали мне сказать то, что я хотела, — сказала Мэри. — Вас уже четыре дня ждет письмо. Получаса не прошло после вашего отъезда, как оно было получено, а на обертке написано: «Спешно».

— Где оно, моя милочка? — спросил Сэм.

— Я его припрятала для вас, а то бы оно давным-давно пропало, — отвечала Мэри. — Вот оно, берите, хотя вы этого не заслуживаете.

С этими словами, мило кокетничая и выражая сомнения и опасения, не потерялось ли письмо, Мэри извлекла его из-под изящнейшей муслиновой пелеринки и протянула Сэму, который тотчас же поцеловал его с превеликой галантностью и нежностью.

— Ах, боже мой! — воскликнула Мэри, поправляя пелеринку и притворяясь ничего не понимающей. — Почему вы так его полюбили?

На это Сэм ответил одним только подмигиванием, глубочайший смысл коего не поддается никаким описаниям, и, усевшись рядом с Мэри на подоконник, распечатал письмо и заглянул в его содержимое.

— Вот те на! — воскликнул Сэм. — Что это значит?

— Надеюсь, ничего не случилось? — осведомилась Мэри, заглядывая ему через плечо.

— Да благословит бог ваши глазки! — сказал Сэм, поднимая голову.

— Забудьте о моих глазах, читайте-ка лучше письмо, — посоветовала хорошенькая горничная, и при этом глаза у нее смотрели так лукаво и чарующе, что перед ними никак нельзя было устоять.

Сэм освежился поцелуем и прочел следующее:

«„Маркиз Грен“ в Доркин середа

Мой дорогой Сэмми!

Мне очень жалко что имею удовольствие доставить тебе дурные новости твоя мачеха схватила простуду по случаю легкомысленово сидения слишком долго на мокрой траве под дождем слушая пастыря а тот не мог убратся до позней ночи потому как накачался грогом и не мог заткнуть глотку пока малость не очухался а на это понадобилось много времени дохтор гаварит что ежлибы она глатнула теплового грогу не доэтого а после она былаб теперь здоровехонка тотже час ей подмазали колеса и все сделали чтоб она опять покатила ваш отец надеялся что она выкрутится но заворачивая за угол сынок она попала не на ту дорогу и покатила пот гору сломя голову и хоть медицына тотже час схватилась затормас все было без толку и проехала последним заставу без двадцати шесть вчера вечером прикатиф на место гораздо раньше регулярново часу может потому как при ней было очень мало поклажы ваш отец говорит если вы прябудете и навестите меня Сэмми он будет очен рат потому как я очен одинок Сэмивел примечание он говорит нужно писать это так а я говорю нетак и потому как нужно порешить всякие дела он уверен что хазяин вас одпустит конешно одпустит потому как я его хорошо знаю, и опять же он кланяеться и я тож и остаюс Сэмивел преданный тебе

Тони Веллер».

— Что за бестолковое письмо! — воскликнул Сэм. — Как тут разобрать, что оно значит, со всеми этими "он" да "я"! И почерк не отцовский, вот только подпись печатными буквами — это его рука.

— Должно быть, он попросил кого-нибудь написать за него, а сам подписался, — предположила хорошенькая горничная.

— Подождите минутку, — сказал Сэм, снова пробегая письмо и останавливаясь, чтобы обдумать некоторые места. — Вы угадали. Джентльмен, который это писал, изложил все, как полагается, о случившейся беде, а потом мой отец заглянул ему через плечо, сунул свой нос и запутал все дело. Это очень на него похоже. Вы правы, Мэри, милочка.

Уяснив себе этот пункт, Сэм еще раз прочел послание от начала и до конца и, как будто только теперь уразумев его содержание, задумчиво сложил письмо и воскликнул:

— Стало быть, бедняжка умерла! Мне ее жаль. Она была бы неплохой женщиной, если бы эти пастыри оставили ее в покое. Мне ее очень жаль.

Мистер Уэллер с такой серьезностью произнес эти слова, что хорошенькая горничная опустила глазки и призадумалась.