Посмертные записки Пиквикского клуба

– Подумайте только! – продолжал Прайс, обращаясь к мистеру Пиквику. – Вчера исполнилась неделя, как этот человек сидит здесь, и он ни разу не брился; уверен, что его выпустят через полчаса, так что бритье можно отложить до возвращения домой.

– Бедняга! – воскликнул мистер Пиквик. – И у него действительно есть шансы выпутаться из затруднения?

– Какие, к черту, шансы! – отозвался Прайс. – У него и намека нет на них. Я бы вот этого не дал за его шансы разгуливать по улицам через десять лет.

С этими словами мистер Прайс презрительно щелкнул пальцами и позвонил.

– Дайте мне лист бумаги, Круки, – приказал мистер Прайс слуге, который костюмом и внешностью напоминал нечто среднее между обанкротившимся скотоводом и разорившимся погонщиком, – и стакан грогу, слышите, Круки? Я хочу написать отцу, и мне нужно возбудительное, иначе не удастся напасть на старика с достаточной энергией.

Вряд ли следует упоминать о том, что, услышав эту остроумную речь, юноша расхохотался чуть ли не до судорог.

– Правильно! – согласился мистер Прайс. – Никогда не падайте духом. Все на свете вздор, не так ли?

– Великолепно! – воскликнул молодой джентльмен.

– У вас есть бодрость, что и говорить, – сказал Прайс. – Вы видели жизнь.

– Еще бы не видел! – отозвался юноша.

Он видел ее сквозь грязные стекла трактира.

Мистер Пиквик, чувствуя немалое отвращение к этому диалогу, а также к тону и манерам тех, которые его вели, только хотел было спросить, не может ли он получить отдельную комнату, как к ним вошли три человека вполне приличного вида, заметив которых мальчик бросил свою сигару в камин и, шепнув мистеру Прайсу, что они пришли «улаживать его дело», уселся вместе с ними за стол в другом конце комнаты.

Оказалось, что уладить дело далеко не так легко, как предполагал молодой джентльмен, ибо последовал очень длинный разговор, и мистер Пиквик невольно услышал гневные фразы, касающиеся распущенной жизни и не раз дарованного прощения. Затем последовало очень ясное упоминание, сделанное старшим из джентльменов, об Уайткросс-стрит, после чего молодой джентльмен, невзирая на свой апломб, и свою бодрость, и на свое знание жизни в придачу, опустил голову на стол и горестно разрыдался.

Весьма довольный тем, что юноша столь внезапно забыл о своей доблести и столь основательно сбавил тон, мистер Пиквик позвонил и был переведен, по его просьбе, в отдельную комнату, снабженную ковром, столом, стульями, буфетом, диваном и украшенную зеркалом и старыми гравюрами. Сидя в ожидании завтрака, он имел удовольствие слушать над своей головой игру миссис Немби на рояле. Вместе с завтраком явился и мистер Перкер.

– Так… пригвождены, наконец, уважаемый сэр? – сказал маленький поверенный. – Ну что ж, я об этом не жалею, потому что теперь вы поймете нелепость такого поведения. Я подсчитал все расходы – судебные издержки и возмещение убытков, словом, всю сумму, на которую выдан исполнительный лист, и лучше мы уладим дело сейчас же, не теряя времени. Полагаю, Немби уже вернулся домой. Что скажете, уважаемый сэр? Я выдам чек или вы сами это сделаете?

Говоря это, маленький поверенный потирал руки с притворной беззаботностью, но, посмотрев на физиономию мистера Пиквика, не мог не бросить унылого взгляда в сторону Сэма Уэллера.

– Перкер, прошу вас больше со мной об этом не говорить, – сказал мистер Пиквик. – Я не вижу оснований оставаться здесь и сегодня же вечером отправлюсь в тюрьму.

– Но нельзя же вам ехать на Уайткросс-стрит, уважаемый сэр! – воскликнул Перкер. – Это немыслимо! Там шестьдесят кроватей в каждой камере и дверь на засове шестнадцать часов в сутки.

– Я бы предпочел какое-нибудь другое место заключения, если это возможно, – сказал мистер Пиквик. – Если же нельзя, то я должен с этим примириться.

– Вы можете отправиться во Флит, уважаемый сэр, раз уж вы решили сидеть в тюрьме, – предложил Перкер.

– Хорошо, – сказал мистер Пиквик. – Я туда и отправлюсь, как только позавтракаю.

– Постойте, уважаемый сэр. Совершенно незачем так спешить, чтобы попасть туда, откуда большинство людей так стремится вырваться, – сказал добродушный маленький поверенный. – Нам еще нужно получить habeas corpus[49]. До четырех часов дня ни одного судьи не застать в судебных камерах. Вам придется подождать.

– Прекрасно, – сказал мистер Пиквик спокойно и твердо. – В таком случае в два часа мы еще съедим здесь отбивные котлеты. Позаботьтесь об этом, Сэм, и распорядитесь, чтобы они были поданы вовремя.

Мистер Пиквик, несмотря на все увещания и доводы Перкера, остался непоколебим. Котлеты появились и исчезли своевременно; затем его усадили в наемную карету и повезли в Чансерилейн, но лишь после того, как он около получаса ждал мистера Немби, которого никак нельзя было потревожить раньше, ибо он пригласил к обеду избранное общество.