Посмертные записки Пиквикского клуба

В Сарджентс-Инне дежурили двое судей – Суда Королевской Скамьи и Суда Общих Тяжб, – и дела у них было по горло, если судить по количеству адвокатских клерков, шнырявших взад и вперед с кипами бумаг. Когда они подъехали к низкой арке, которая служит входом в Сарджентс-Инн, Перкера задержали на несколько минут переговоры с извозчиком о плате и сдаче, а мистер Пиквик, отойдя в сторону от потока людей, входивших и выходивших, стал спокойно и не без любопытства наблюдать.

Особое его внимание привлекли три-четыре человека потрепанно-элегантного вида, которые кланялись многим проходившим поверенным и, казалось, явились сюда по какому-то делу, характер коего мистер Пиквик не мог угадать. Странная была внешность у этих людей. Один – тощий и слегка прихрамывавший, в порыжевшем черном костюме с белым галстуком; другой – плотный, массивный, в таком же костюме, с большим красновато-черным платком вокруг шеи; третий – маленький, сморщенный, на вид пьяный, с прыщеватым лицом. Они бродили, заложив руки за спину, и время от времени взволнованно шептали что-то на ухо кому-нибудь из джентльменов, пробегавших мимо с бумагами. Мистер Пиквик припомнил, что очень часто видел их слоняющимися под аркой, когда ему случалось здесь проходить, и воспылал желанием узнать, в чем же, собственно, состоит профессия этих грязных проходимцев.

Он собирался задать этот вопрос Немби, который стоял неотступно за его спиной, посасывая толстое золотое кольцо на мизинце, но к ним подбежал Перкер и, заметив, что не к чему терять время, вошел в здание Инна. Когда мистер Пиквик двинулся вслед за ним, к нему подошел хромой субъект и, вежливо прикоснувшись к шляпе, протянул написанную от руки визитную карточку, которую мистер Пиквик, не желая его обидеть отказом, учтиво принял и спрятал в жилетный карман.

– Сюда! – сказал Перкер у входа в одну из контор, оглядываясь, следуют ли за ним его спутники. – Входите, уважаемый сэр. А вам что нужно?

Этот вопрос был обращен к хромому, который незаметно для мистера Пиквика присоединился к компании. В ответ на это хромой снова с величайшей учтивостью притронулся к шляпе и указал на мистера Пиквика.

– Нет, вы нам не нужны, мой друг, вы нам не нужны, – с улыбкой сказал Перкер.

– Прошу прощенья, сэр, – возразил хромой, – джентльмен взял мою карточку. Надеюсь, вы воспользуетесь моими услугами, сэр. Джентльмен мне кивнул. Пусть решает сам джентльмен. Вы мне кивнули, сэр?

– Вздор! Вы никому не кивали, Пиквик? Ошибка, ошибка, – сказал Перкер.

– Джентльмен вручил мне свою визитную карточку, – отвечал мистер Пиквик, извлекая ее из жилетного кармана. – Я ее взял, потому что таково было, по-видимому, желание джентльмена, – в сущности, мне любопытно было взглянуть на нее на досуге. Я…

Маленький поверенный громко расхохотался и, возвращая карточку хромому, уведомил его, что произошла ошибка, а когда тот с негодованием удалился, шепнул мистеру Пиквику, что это всего-навсего поручитель.

– Кто? – переспросил мистер Пиквик.

– Поручитель, – повторил Перкер.

– Поручитель?

– Да, уважаемый сэр, их здесь с полдюжины. Поручатся за вас, какова бы ни была сумма, и возьмут только полкроны. Любопытный промысел, не правда ли? – сказал Перкер, угощаясь понюшкой табаку.

– Что? Так ли я вас понимаю? Эти люди зарабатывают себе на жизнь тем, что ждут здесь и лжесвидетельствуют перед судьями этой страны, беря полкроны за преступление! – воскликнул мистер Пиквик, потрясенный таким разоблачением.

– Ну, я, в сущности, ничего не знаю о лжесвидетельстве, уважаемый сэр, – отвечал маленький джентльмен. – Резкое слово, уважаемый сэр, очень резкое слово. Это юридическая фикция, уважаемый сэр, и только.

Он пожал плечами, улыбнулся, взял вторую понюшку табаку и вошел в канцелярию, где находился клерк судьи.

Это была на редкость грязная комната с очень низким потолком и старой панелью на стенах и так плохо освещенная, что, хотя дело происходило средь бела дня, на конторках горели большие сальные свечи. В одном конце находилась дверь, ведущая в кабинет судьи, у которой собралась толпа поверенных и старших клерков; их вызывали по очереди, в порядке записи. Каждый раз, когда эта дверь открывалась, выпуская выходившую группу, следующая группа неистово бросалась вперед, чтобы войти; а так как в добавление к многочисленным диалогам, происходившим между джентльменами, которые желали видеть судью, возникали всевозможные ссоры между теми, кто его уже видел, то шум был такой, какой только можно поднять в столь тесном помещении.