Посмертные записки Пиквикского клуба

С этими словами маленький поверенный положил ногу на ногу и сделал вид, будто принялся за чтение с великим спокойствием и вниманием.

– Ну хорошо, – сказал мистер Пиквик вздыхая, но в то же время расплываясь в улыбке. – Говорите то, что хотели сказать. Должно быть, старая история?

– С некоторыми изменениями, уважаемый сэр, с некоторыми изменениями, – возразил Перкер, спокойно сложив газету и снова спрятав ее в карман. – Миссис Бардл, истица по нашему делу, находится в этих стенах, сэр.

– Я это знаю, – произнес мистер Пиквик.

– Отлично, – сказал Перкер. – И, вероятно, вам известно, как она сюда попала, то есть на каком основании?

– Да. Во всяком случае, я слышал доклад Сэма, – отозвался мистер Пиквик с напускным равнодушием.

– Смею сказать, что доклад Сэма был совершенно правильный, – заметил Перкер. – Теперь, уважаемый сэр, я вам задам первый вопрос: останется эта женщина здесь?

– Останется ли здесь? – повторил мистер Пиквик.

– Останется ли здесь, уважаемый сэр? – подтвердил Перкер, откидываясь на спинку стула и пристально глядя на своего клиента.

– Почему вы мне задаете такой вопрос? – сказал сей джентльмен. – Все зависит от Додсона и Фогга, вы это прекрасно знаете.

– Этого я отнюдь не знаю, – решительно возразил Перкер. – Это не зависит от Додсона и Фогга: вы знаете их обоих не хуже, чем я, уважаемый сэр. Это зависит полностью, всецело и исключительно от вас.

– От меня? – воскликнул мистер Пиквик, нервически привстав с кресла и тотчас же усевшись снова.

Маленький поверенный дважды щелкнул по крышке своей табакерки, открыл ее, взял солидную понюшку, закрыл табакерку и повторил:

– От вас. Я говорю, уважаемый сэр, – сказал маленький поверенный, которому понюшка как будто придала решимости, – я говорю, что скорое ее освобождение или пожизненное заключение зависит от вас, и только от вас. Выслушайте меня, пожалуйста, уважаемый сэр, и не расходуйте столько энергии, потому что пользы от этого никакой нет и вы только вспотеете. Я говорю, – продолжал Перкер, отсчитывая свои доводы по пальцам, – я говорю, что никто, кроме вас, не может освободить ее из этого гнусного притона, и только вы можете это сделать, уплатив судебные издержки – и за истца, и за ответчика – этим акулам из Фрименс-Корта. Будьте добры, не волнуйтесь, уважаемый сэр!

Во время этой речи мистер Пиквик самым изумительным образом менялся в лице и, казалось, готов был взорваться от негодования, но по мере сил обуздывал свой гнев. Перкер, подкрепив свои ораторские способности новой понюшкой табаку, продолжал:

– Я видел эту женщину сегодня утром. Уплатив судебные издержки, вы можете полностью освободить себя от уплаты вознаграждения за убытки, и далее – знаю, уважаемый сэр, для вас это имеет гораздо большее значение – вы получаете добровольное, за ее подписью, показание в форме письма ко мне, что с самого начала это дело было затеяно, раздуто и проведено этими субъектами Додсоном и Фоггом, что она глубоко сожалеет о причиненном вам беспокойстве и возведенной на вас клевете и просит меня ходатайствовать перед вами и вымолить у вас прощение.

– Если я заплачу за нее издержки! – с негодованием воскликнул мистер Пиквик. – Нечего сказать, ценный документ!

– В данном случае нет никаких «если», уважаемый сэр, – с торжеством заявил Перкер. – Вот то самое письмо, о котором я говорю. Какая-то женщина принесла его мне в контору сегодня в девять часов – клянусь честью, раньше, чем я пришел сюда или имел возможность переговорить с миссис Бардл.

Отыскав письмо в пачке бумаг, маленький законовед положил его перед мистером Пиквиком и в продолжение двух минут угощался табаком, даже глазом не моргнув.

– Это все, что вы имеете мне сказать? – спокойно осведомился мистер Пиквик.