Посмертные записки Пиквикского клуба

— Я их провожу, — предложил Сменгль, направляясь к двери. — Всего хорошего. Я, знаете ли, не потревожу вас, пока они будут здесь. До свиданья…

Произнеся последние два слова, Сменгль вдруг остановился, снова закрыл дверь, которую успел открыть, и, потихоньку приближаясь к мистеру Пиквику, на цыпочках подошел к нему вплотную и спросил чуть слышным шепотом:

— Не могли бы вы мне ссудить полкроны до конца будущей недели?

Мистер Пиквик, едва удерживаясь от улыбки, но тем не менее храня серьезный вид, достал монету и положил ее в руку мистеру Сменглю, после чего этот джентльмен с многочисленными кивками и подмигиваниями, намекающими на великую тайну, отправился на поиски трех посетителей, которых вскоре и привел. Кашлянув трижды и столько же раз кивнув, чтобы заверить мистера Пиквика в том, что не забудет заплатить, он очень любезно пожал всем руки и, наконец, удалился.

— Дорогие мои друзья! — сказал мистер Пиквик, пожимая по очереди руку мистеру Тапмену, мистеру Уинклю и мистеру Снодграссу, ибо это были именно они. — Как я рад вас видеть!

Триумвират был очень растроган. Мистер Тапмен скорбно покачал головой, мистер Снодграсс с нескрываемым волнением извлек носовой платок, а мистер Уинкль отошел к окну и громко засопел.

— С добрым утром, джентльмены! — провозгласил Сэм, появляясь в этот момент с башмаками и гетрами. — Долой меланхолию, как сказал малыш, когда его учительница умерла. Добро пожаловать в колледж, джентльмены!

— Этот безумный человек, — сообщил мистер Пиквик, похлопывая Сэма по голове, когда тот опустился на колени, чтобы застегнуть своему хозяину гетры, — этот безумный человек, чтобы остаться со мной, заставил арестовать себя.

— Что такое? — воскликнули трое друзей.

— Да, джентльмены, — подтвердил Сэм, — я… пожалуйста, стойте смирно, сэр… я — арестант, джентльмены. Схватило, как сказала леди, собираясь рожать.

— Арестант! — с непонятным волнением воскликнул мистер Уинкль.

— Что такое, сэр! — отозвался Сэм, поднимая голову. — В чем дело, сэр?

— Я надеялся, Сэм, что… ничего, ничего, — стремительно сорвалось с языка у мистера Уинкля.

Было нечто столь резкое и беспокойное в манерах мистера Уинкля, что мистер Пиквик невольно взглянул на своих двух друзей, ожидая объяснения.

— Мы не знаем, — ответил вслух мистер Тапмен на этот немой вопрос. — Последние два дня он был очень возбужден и сам на себя не похож. Мы опасались, не случилось ли чего-нибудь, но он категорически это отрицает.

— Нет, нет, — вмешался мистер Уинкль, краснея под взглядом мистера Пиквика, — право же, ничего не случилось. Уверяю вас, ничего не случилось, дорогой сэр. Мне придется уехать ненадолго из города по личному делу, и я надеялся упросить вас, чтобы вы разрешили Сэму меня сопровождать.

Физиономия мистера Пиквика выразила еще большее удивление.

— Я… я… думаю, — запинаясь, продолжал мистер Уинкль, — что Сэм не стал бы возражать, но теперь, конечно, это невозможно, раз он арестован. Придется ехать мне одному.

Когда мистер Уинкль произнес эти слова, мистер Пиквик с некоторым изумлением почувствовал, что пальцы Сэма, застегивавшего гетры, задрожали, словно он был удивлен или испуган. Сэм посмотрел на мистера Уинкля, когда тот умолк, и хотя они обменялись только мимолетным взглядом, но, по-видимому, поняли друг друга.

— Сэм, вы что-нибудь об этом знаете? — быстро спросил мистер Пиквик.

— Нет, не знаю, сэр, — отозвался мистер Уэллер, начиная с большим усердием застегивать гетры.

— Вы уверены, Сэм? — настаивал мистер Пиквик.

— Видите ли, сэр, — отвечал мистер Уэллер, — я уверен в том, что раньше ни разу об этом не слышал. Если у меня есть какие-то догадки, — добавил Сэм, взглянув на мистера Уинкля, — я не имею никакого права о них говорить, потому что боюсь, знаете ли, ошибиться.

— А я не имею никакого права вмешиваться в личные дела друга, как бы он ни был мне близок, — помолчав, сказал мистер Пиквик. — Разрешите только сказать, что я ровно ничего во всем этом не понимаю. Довольно! Больше мы к этому возвращаться не будем.

Выразив таким образом свою мысль, мистер Пиквик перевел разговор на другие темы, а мистер Уинкль начал постепенно приходить в себя, хотя все еще был очень далек от полного спокойствия. Столько вопросов нужно было им обсудить, что утро пролетело быстро. В три часа, когда Сэм водрузил на маленький обеденный стол жареную баранью ногу и огромный паштет, а блюдо с овощами и кувшины с портером разместил на стульях, на диване и где придется, все почувствовали, что могут отдать должное обеду, хотя мясо было куплено и зажарено, а паштет приготовлен и испечен по соседству, в тюремной кухне.

После этого выпили одну-две бутылки очень хорошего вина, за которым мистер Пиквик послал в кофейню «Кубок» близ Докторс-Коммонс. Пожалуй, вместо «одну-две» правильнее было бы сказать «полдюжины», ибо к тому времени, когда вино было выпито, а чай убран, зазвонил колокол, возвещавший, что настало время расходиться по домам.