Посмертный бенефис

Я зашел в свою квартиру и придирчиво все осмотрел, не включая света. По не заметным постороннему глазу деталям понял: здесь они не были. Что же, значит, — у меня есть фора. Первым делом я собрал все, что не должно попасть в чужие руки, и сложил в дурацкую полотняную сумку. Затем удобно устроился в кресле и начал думать. Решать какие-то стратегические задачи сейчас, разумеется, не время. И не время задаваться вопросами типа: кто, зачем и откуда?

Вопрос номер один: что им известно? Имя, место работы, домашний адрес и внешность (наверное, по какой-то фотографии). Может быть, — места, где я часто бываю. Еще, наверное, машина.

Вопрос второй: как от них избавиться?

Сразу ловлю себя на логической ошибке. Почему-то я принял за аксиому, что они ждут, когда я приеду и войду в дом. А почему — не выйду из дома? Они здесь не были, следовательно, не знают, где я нахожусь. Вполне возможно — дома, сплю, например. Решение пришло мгновенно.

— Алло! Полиция? Я звоню из Квартейры. К моему соседу, — называю свой адрес, — рвутся какие-то люди. Кажется, они вооружены. Когда? Десять минут? Хорошо.

Ровно через семь минут включаю в комнатах свет, выскакиваю на лестничную клетку, поднимаюсь этажом выше и вызываю лифт. Где-то на уровне второго этажа, мимо лифта, пыхтя и матерясь, проносятся все три «тойотовских» наблюдателя.

Я устраиваюсь за стеклянной витриной кафе — в трех метрах от пустого джипа — и не успеваю сделать заказ, когда к подъезду, заходясь в дизельном кашле, подскакивают два армейских джипа «УММ» — вершина инженерной мысли Португалии, нечто среднее между «уазиком» и трактором «Беларусь». Из них, точно зеленый горошек из перевернутой банки, с автоматами наперевес высыпались полицейские в количестве, вполне достаточном для вооруженного переворота в небольшом государстве.

Стрельбы я не слышал. Скорее всего ее и не было — хватило-таки ума. Уже через пять минут джипы с тремя закованными в наручники иностранцами отбыли, и на улице восстановилась вечерняя тишина, нарушаемая лишь доносившейся из окон верхнего этажа португальской народной песней. Пел человек без слуха и голоса, но, безусловно, очень веселый и пьяный.

Мне бы толику его веселья… Где же я прокололся?

Я медленно добрел до машины — не то чтобы я был в «образе», просто куда спешить-то? Немного поразмыслив, я пришел к однозначному выводу: нигде не прокололся. Утечка могла произойти только в Москве. С уровнем связей Божко это неудивительно. Кстати, Сармат тоже не отрицал возможной слежки за ним еще год назад.

Сармат — Сарматом, а меня они как сумели вычислить? Загадка… Все-таки я где-то прокололся сам. Да, дела… До приезда Сармата придется где-то прятаться. А что потом?

А что делать потом — потом и решим. Сейчас самое главное — дождаться Сармата, передать ему все материалы и обеспечить безопасный отъезд. И при этом желательно остаться в живых. Очень хотелось бы…

13 июня 1996 года. Виламоура, Алгарве, Португалия

«Ампалиус» — не самый плохой отечь в Виламоуре, и вполне заслуженных лавров его лишает лишь близость культового «Маринотеля». Если кто-то — я, например, — пожелает встретиться с приятелем и при этом не делать из встречи события мирового значения, лучшего места в Виламоуре не найти. Туристы среднего достатка, одетые очень по-разному, но при этом похожие один на другого, как федосеевские куклы, беспрестанно снуют по цокольному этажу, и у любого наблюдателя, буде такой отыщется, через полчаса зарябит в глазах от этих гавайских рубашек, необъятных бермудских трусов и разноцветных бейсболок. Отель жил яркой, беспорядочной жизнью начала туристического сезона, и глаза его служащих были полны напряженного ожидания.

Боюсь, что мой взгляд сейчас был таким же. Уже четвертый час я с максимально беспечным видом дефилировал между чудным кафетерием с пустующими плетеными креслами и моим новым автомобилем.

Я ждал Сармата. Уже больше трех часов.

В моем ожидании изначально была заложена ошибка — не мне следовало ждать Сармата, а ему меня. Но он не появился.

Сармат должен был прилететь в Алгарве через Германию сегодня утром, поселиться в отеле и в два часа дня ждать меня в одном из плетеных кресел, с дурацким видом заливая в себя что-нибудь жидкое. Это было оговорено в записке, которую я оставил в сейфе страховой компании. Сегодня сейф был пуст, — значит, Сармат все должен сделать так, как я просил. Но он не появился. Люди, время от времени заходившие в кафетерий, походили на Сармата меньше, чем я — на Майка Тайсона. А я сегодня был бледным скандинавом с нездоровым румянцем (грим), длинными светло-русыми волосами, схваченными сзади в богемный пучок (парик), и лихорадочным блеском небесно-голубых глаз (контактные линзы). Кроме того, роскошная штучная «Опель-Омега-Лотус», изрядно намозолившая глаза охране «Ситаса», уже два дня стояла в одном из автосалонов Эворы, в ста пятидесяти километрах от Виламоуры, а чахоточный скандинав периодически занимал место за рулем неброского «Пежо-306» с форсированным двигателем.