Посмертный бенефис

— Нет, ты только послушай! — Божко покатывался со смеху. — Этого дурака продержали три дня в каком-то сарае на окраине города. Требовали долю — тридцать процентов от прибыли. Конечно! Наша доморощенная рэкетня! Лидер — какой-то русский парень лет тридцати с небольшим, с ним два олигофрена-португальца, которые, кажется, и не понимали, о чем шла речь! Потом дали ему позвонить, чтобы передал их условия.

— Надо их приструнить. Совсем распоясались, ублюдки!

— И самое смешное: этот русский оказался хохлом из Киева! Почти родной!

— Надо послать Василия, пусть проведет с ним воспитательную работу.

— Нет, Василий должен меня охранять. А здесь к вечеру будет Брык. Он сейчас в Испании.

— Побойся бога, Кирилл… Парень, может, первый раз в жизни оступился. Он же не мог знать, кто ты!

— Оступился — падай! — В голосе Божко появились жесткие нотки. — Не знаешь — не лезь! И вообще, я не советоваться тебе звоню. Как у нас с турками?

— Лучше, чем было. Но все равно трудно. Сложный человек Кайхан, сложный…

— Это — детали, — усмехнулся Божко. — Будут серьезные проблемы — звони немедленно.

— Кирилл, все-таки подумай о том парне. Может, сами разберемся?

— Нет, в Лиссабон поедет Брык. Он снимет этот вопрос. Все. Привет.

Опять Брык. Видно, не судьба нам с тобой разминуться.

8 июня 1996 года. Квартейра, Алгарве, Португалия

«…Вчера на автомагистрали Е1, в 80 километрах от Лиссабона, взорвался автомобиль „БМВ-318“, следовавший на Север. Водитель и два пассажира погибли на месте. Инспектор криминальной полиции не исключает возможности теракта. Личности погибших не называются, но из слов инспектора ясно, что они связаны с уголовным миром…»

Я отложил в сторону газету, заплатил за кофе и вышел на улицу. Полдень. Жара. Квартейра…

Всю ночь я систематизировал телефонные разговоры господина Божко, стараясь выделить те места, которые мне непонятны или просто не нравятся. Таких мест оказалось несколько. Во-первых, с периодичностью один-два раза в месяц Божко беседовал с каким-то человеком, чей голос на пленке ни разу не прозвучал. Очевидно, его телефон обладал системой защиты. Божко называл его «Гросс», и, хотя беседовал с ним на равных, в голосе нет-нет, да и проскальзывали нотки подчиненного.

В разговорах с неизвестными мне людьми тоже несколько раз звучали фразы типа: «Я посоветуюсь с Гроссмейстером, позвони позже». Или: «Надо узнать, как Гросс на это посмотрит; нет, Гроссмейстер это не пропустит, поменяй схему» — и так далее.

Иными словами, в структурных построениях империи Божко (не «Ситаса», а именно Божко!) видную роль играет некий Гроссмейстер. Кто это такой? Какова его реальная роль? Связан ли он с легальным бизнесом Божко, или — с теневой его частью? Ответов на эти вопросы я не имел и, откровенно говоря, очень сомневался, что мог их получить, работая в одиночку. Единственный пробел в задании, полученном от Сармата.

С другой стороны, то, что я уже имею на Божко (через Роберта, разумеется), тянет на три-четыре тысячелетия строгого режима. Думаю, Сармату этого вполне хватит.

Верно говорят: что физическую форму восстановить гораздо легче, чем способность к аналитической работе. (Я вспомнил, как легко перелетал с крыши на крышу, пробираясь в офис Божко в последний раз. Мышцы, нагруженные месяцами интенсивных тренировок, «работали», как хорошо настроенный инструмент в руках скрипача-виртуоза.) Научиться бы так тренировать мозги… А то восемь часов — и голова готова лопнуть. Надо срочно с кем-то пообщаться. На самые отвлеченные темы.

Белоснежная ленточка трусиков-бикини находилась где-то на уровне моей груди. Чуть выше, над бронзовым животом с очаровательным розовым пупком, висела рыбацкая сеточка крупной вязки, призванная то ли прикрыть, то ли обнажить коричневые соски на силиконовых шарах. Венчала все это сооружение лучезарная улыбка, состоящая из доброй сотни мелких сахарных зубов, пухлых алых губ и огромных миндалевидных глаз.

Звуков улыбка не издавала, а я не мог, как ни старался. Что-то случилось с голосом. Дыхание перехватило. Неожиданно во мне проснулся самец, которому всего сорок.

И вдруг видение отступило куда-то в тень, и на пороге появился Кирк Фицсиммонс. Вид у него был измученный, но крайне самодовольный; движения — некоординированными, голос — слабым.

— Привет, амиго. — Он обнял меня за плечи. — Спасибо, что приехал. Она меня убьет.

— А-а-а… кто это? — пропищал я фальцетом.

— Какая-то очередная Мисс чего-то там латиноамериканского. — Кирк поморщился. — Два дня пытаюсь ей объяснить разницу между Мисс и обычной высокооплачиваемой шлюхой — ни в какую! По-английски — ни бум-бум. Может, тебе что-нибудь удастся? Ты же по-испански говоришь?

Я пожал плечами, а Кирк проворчал: