Посмертный образ

— Борис Витальевич, — торопливо заговорила она, когда дозвонилась наконец до следователя Гмыри. — Нужно еще раз осмотреть квартиру Вазнис. У нее должен быть дневник.

— Откуда сведения? — коротко спросил Гмыря, который не признавал никаких «вычислений» и опирался только на достоверные факты.

— Мне так кажется. Понимаете, по свидетельству людей, знавших потерпевшую, у нее не были развиты навыки устной речи, другими словами, она плохо говорила, запиналась, не могла внятно выразить мысль. Но я читала записи, сделанные ею в свободной форме, что-то вроде литературного эссе, и могу сказать, что письменная речь у нее развита более чем хорошо. При этом стиль изложения она избирает в форме диалога с невидимым собеседником. Понимаете? Я уверена, это следствие давней привычки вести дневники.

— Если бы дневники были в квартире, мы бы их изъяли, — сухо ответил следователь. — Не считай всех дураками.

— Борис Витальевич, не поймите меня превратно, но на труп Вазнис дежурная группа выезжала около девяти утра. Это же конец суточной смены, все устали, внимание притуплено, могли и пропустить. Я никого не хочу обидеть, но…

— Ладно, — неожиданно сдался Гмыря, и Настя поняла, что он торопится куда-то и хочет побыстрее от нее отделаться. — Завтра с утра пораньше съездим, до работы.

— А сегодня? Никак нельзя? — робко попросила она.

— Сегодня никак. Все, до завтра. В семь тридцать у дома Вазнис.

Не повезло, огорченно подумала Настя. Теперь придется ждать до завтра. Можно было бы, конечно, схулиганить и съездить туда без следователя. Но вся беда в том, что ключи от квартиры находятся у него. Оба комплекта: и те, что лежали в прихожей на тумбочке и принадлежали самой Алине, и те, что отдал Смулов.

Ладно, ничего не поделаешь. Но раз уж завтра они поедут на место преступления, надо извлечь из этого максимальную пользу. Во что была одета Алина Вазнис, когда ее убили? В ночную сорочку и пеньюар. О чем это говорит? Либо о том, что визит убийцы был неожиданным, либо о том, что она ждала хорошо знакомого человека, любовника или подругу. Харитонов утверждает, что предварительно позвонил Алине и предупредил, что заедет, привезет деньги. Могла она открыть ему дверь в таком виде? Нет, женщина, которая за четыре года не дала Смулову ни малейшего повода для ревности, не могла принимать постороннего мужчину в столь легкомысленном одеянии. Что из этого следует? Два варианта. Первый: Харитонов лжет, он не звонил Алине, заявился без звонка. Но если врет, то зачем? Бессмысленно. Какая разница, звонил он ей или нет? Сказал бы правду. Второй вариант: Харитонов позвонил, Алина встретила его вполне одетая, взяла деньги, и он ушел. А убил ее кто-то другой и сделал это гораздо позже, когда она уже разделась и собралась ложиться.

Вернемся к первому варианту: Харитонов заявился без звонка около десяти вечера. Алина открыла ему дверь в полупрозрачном одеянии. Зная Алину не первый день, он понимает, что, предупреди он ее о своем визите, — она бы непременно оделась. Девушка строгих правил. Он убивает ее, придумывает ложь о предварительном звонке, рассчитывая на то, что Настя или какой другой сыщик будет рассуждать именно так, как она сейчас и рассуждает. А сами не догадаются — можно и подсказать, бросить ненароком, что, мол, Алина была в брюках и в свитере. А коль нашли ее мертвой в пеньюаре, то, стало быть, убийца — не он. Правда, чтобы до такого додуматься, нужно иметь хорошие мозги, но кто сказал, что у Харитонова они плохие? Неудачник в делах не означает «дурак». Просто неудачник. Вот и объяснение тому факту, что деньги он собрал уже к пяти часам вечера, а к Вазнис приехал только в десять.

Настя открыла блокнот и быстро отыскала телефон Николая Степановича Харитонова. Телефон был служебным, принадлежал «Сириусу», и ей долго объясняли, что Харитонов вышел куда-то, может быть, на третий этаж, может быть, на первый, а может, его и вовсе нет уже, время-то — шестой час.

Настя попросила оставить ему записку со своими телефонами и снова принялась накручивать диск. Она чуть было не пропустила время, когда можно было начинать искать Алексея.

В институте все время было занято, и Настя, машинально набирая номер раз за разом, придумывала, что бы еще такое проверить, находясь в квартире убитой. В тот момент, когда в трубке наконец раздались обнадеживающие длинные гудки, она подумала, что у Вазнис наверняка были видеокассеты с фильмами, в которых она снималась. Надо будет их забрать и дома посмотреть. Может быть, это как-то поможет дополнить ее портрет, понять ее характер.

Слава Богу, у Лешки все оказалось благополучно. Она правильно рассчитала, он действительно собирался на банкет вместе со всеми участниками конференции и забежал к себе за курткой.

— Когда ты появишься? — спросила Настя.

— А что, соскучилась уже? Или есть нечего?

— Конечно, нечего, — рассмеялась она. — Ты не накормишь, так я же помру от голода. Нет, правда, когда ты приедешь?

— Конференция заканчивается в четверг, так что раньше — вряд ли. Но если срочно…