Посмертный образ

— Сейчас позвоню Аське — и домой, — сказал Коротков, зевая и сладко потягиваясь. — День совершенно сумасшедший получился, такое впечатление, что сегодняшнее утро было в прошлом году.

Они сидели в машине Стасова перед офисом «Сириуса». Последний разговор с Ксенией было решено провести вдвоем, так им показалось более правильно из тактических соображений, поэтому в целях экономии бензина к Мазуркевич они ехали на одной машине, а «Жигули» Короткова оставили перед особнячком, который занимал «Сириус».

— Пойдем ко мне в кабинет, — пригласил Стасов. — Ты позвонишь, а я пока барахло соберу.

Они поднялись на второй этаж, и Стасов открыл свою обитую вишневым кожзаменителем дверь. Коротков немедленно плюхнулся в вертящееся кресло у письменного стола и схватил телефонную трубку.

— Ася? Это я. Вычеркивай наших девушек… Ага, они со случайным знакомым в лесочке трахались… Обе, конечно… Нет, не вдруг, они, оказывается, этим уже года три промышляют, и всегда по пятницам. Говорят, по пятницам водители никуда не торопятся, им на следующий день на работу вставать не надо… Рецепт? Показала. Цел и невредим. Она его носила в бумажнике, в отделении для проездного билета. Вместо проездного у нее календарик вставлен, а под ним — рецепт. Муж не догадался там посмотреть… Сучки, конечно, кто же спорит. Но не убийцы. Ага… Ага… Да она не помнит ничего, бедная. Ей сейчас скажи, что она президента США застрелила, она и в это поверит. Алкоголь, что ж тут… Ладно, Асенька, подробности завтра, поеду я спать, а то глаза уже слипаются и язык не ворочается… Чего? В семь тридцать? Садюга ты, это ж мне во сколько вставать придется! Ладно… Ладно… Все, целую, до завтра.

Стасов краем уха слушал разговор и разбирал огромное количество папок, которые вытащил из несгораемого шкафа. Это были документы, оставшиеся от предшественников, и Стасов понимал, что рано или поздно все равно нужно будет все их просмотреть, чтобы получить полное представление о проблемах, возникающих в связи с обеспечением безопасности в киноконцерне «Сириус». Эту противную, но необходимую работу нельзя откладывать до бесконечности.

На конец сентября планировался выезд нескольких человек из «Сириуса» на кинофестиваль «Киношок», поэтому Стасов и остановил свой выбор на трех толстых папках с названием «Выезд». Две из них имели подзаголовок «Натура», на третьей под словом «Выезд» было приписано «Фестивали». Стасов рассудил, что в преддверии поездки пяти человек на «Киношок» неплохо бы ознакомиться с бумагами, из которых можно получить информацию о том, каких неприятностей следует остерегаться во время пребывания на кинофестивалях и какие превентивные меры рекомендуется принимать в целях обеспечения безопасности.

Они спустились вниз, пожали друг другу руки, сели каждый в свою машину и разъехались по домам.

Открыв дверь своей квартиры в начале первого ночи, Стасов с неудовольствием убедился, что Лиля и не думает спать. Она лежала в постели, грызла засахаренный арахис и читала очередной любовный роман.

— Это что такое? — грозно спросил Стасов, подходя и отнимая у нее книжку. — Как я должен это понимать?

— Я завтра в школу не иду, — спокойно объявила Лиля. — Можно почитать подольше.

— Почему это ты не идешь в школу? — подозрительно прищурился Стасов, готовый услышать что-нибудь вроде «училка заболела» или «сбор металлолома объявили».

— Потому что у меня ангина.

— Как это?.. Почему ангина? — растерялся Стасов.

Он ужасно боялся, когда Лиля чем-нибудь болела. Ему казалось, что он обязательно сделает что-нибудь не так, даст не то лекарство, что-то напутает, а в результате у ребенка будет осложнение.

— У меня болит горло, и оно красное, я смотрела в зеркало, — деловито пояснила Лиля. — По-моему, там даже пробки. И температура тридцать семь и восемь.

— Но надо же что-то делать. Ты не помнишь, что мама тебе давала при ангине?

— Помню. Пап, ты не волнуйся, я уже все сделала. Горло полощу каждый час, панадол принимаю, лимон с сахаром ем.

Стасов внимательно вгляделся в лицо девочки. Она действительно была бледновата, глаза сухо блестели, рука была горячая и чуть влажная.

— Чем, интересно, ты горло полощешь? У меня же нет ничего.

— Йодом с солью. Очень противно, но помогает.

— А панадол откуда?

— В аптеке купила. У меня горло еще утром заболело, и я, когда из школы шла, все купила, что нужно.

Стасов мысленно выругал себя. Его девочка целый день лежит дома с температурой, а он бросил ее на произвол судьбы. Конечно, она чуть не с пеленок привыкла быть дома одна и выросла вполне самостоятельной, но это никак не оправдывает его, Стасова.

— Почему ты не позвонила мне? — сердито спросил он Лилю. — Почему сразу не сказала, что заболела?

— А зачем?

Она вскинула на отца огромные темно-серые глаза, в которых явственно читалось искреннее недоумение.

— Я бы приехал…

— Зачем? — повторила она. — Ты что, не доверяешь мне? Ты думаешь, я сама не знаю, как лечить ангину? Тоже мне, событие! Подумаешь!

— Ну все равно, — продолжал настаивать Стасов. — Я бы врача вызвал.