Посмотри и вернись

Прошло несколько земных лет, в течение которых звездолет двигался к переходу. В космических буднях командир обрел и свою надежду на обыкновенное человеческое счастье. Он полюбил штурмана, самоотверженную и умную женщину, и думал после окончания перехода связать свою судьбу с ней. Интуиция подсказывала ему, что он может рассчитывать на взаимность. Неброские, но такие понятные знаки взаимного внимания все больше сближали их.

И вот, все кончено… Переход оказался ложным. Все сразу всё поняли, и командир приступил к своей последней задаче – обеспечить, чтобы страшную неизбежность его команда встретила достойно. Он сидел в своей каюте, горестно охватив голову руками. Тяжелая скорбь пришла к нему. Командир был мужественным человеком и не раз за свою карьеру смотрел не просто смерти в лицо – он смотрел ей в глаза и взгляда никогда не отводил.

Так было в самом начале его полетов, когда он, будучи еще курсантом космического училища, падал вместе со станцией в жерло огромного вулкана на спутнике Юпитера Ио. Он до последнего мгновения делал все возможное, чтобы уйти от неизбежной катастрофы, хотя не было и малейшей надежды спастись. Как смогли включиться неисправные двигатели, и как станция вышла на безопасную орбиту, об этом никто впоследствии не мог сказать. Так было и на одной загадочной планете, где он вел разведку. Он до мельчайших подробностей помнил нападение тамошних монстров, и как он, отдав приказ команде срочно взлетать, с нелепой игрушкой в руках, слабым лучевым оружием, один пошел на монстров. Тогда нужно было выиграть всего несколько минут, хотя бы ценой его жизни. И снова никто не смог впоследствии сказать, почему монстры отступили.

Но сейчас командир чувствовал свое полное бессилие. Он не мог отдать свою жизнь ради спасения штурмана и экипажа. Все они были в равной степени обречены, независимо от того, что он будет делать. И благодаря этому непреложному факту он впервые задумался о себе не как о командире, но как о человеке. И ему пришла на ум странная мысль, которая была невозможна ранее. Он думал о том, что ему не суждено прожить долгую счастливую жизнь со своей возлюбленной, штурманом. Но он хотел бы быть с ней вместе, во взаимной любви, хотя бы то короткое время, которое судьба им отвела. Даже в той страшной ситуации, в которой сейчас находятся они.

Командир хотел пойти к этой женщине и признаться ей в любви. Он хотел, чтобы она разделила его чувство, чтобы он мог сказать смерти: «Не я один, но мы с моей любимой встречаем тебя. Ты можешь нас погубить, но не сможешь разлучить». Командир так бы и поступил. Но к этому было препятствие. Пока он командир, он должен обеспечить, чтобы экипаж до конца вел себя достойно. Так гласил неписаный, но непререкаемо исполняемый закон всех командиров кораблей.

В этом и была проблема. Под воздействием сжимающегося ложного перехода вся команда начала испытывать кошмары. И первой уступила им штурман. Она стала говорить, что среди убийственного одиночества, которое несли кошмары, она на мгновение увидела женщину. Та женщина, названная ею «Шатенкой», явилась ей на мгновенье и сказала: «Зовите все Дорогу, иначе быстро наступит конец». И штурман стала просить экипаж призывать эту «Дорогу». Командир понимал, что приближается сумасшествие. Он отдал приказ запереть штурмана в ее каюте и не терять достоинства.

Но так он терял возможность признаться в любви и провести последние часы с любимой. И он принял решение одновременно и как командир, и как человек. Он вызвал своего верного помощника, который всегда понимал его с полуслова, и глухо сказал ему, что командование кораблем он передает ему, требуя, чтобы тот обеспечил достоинство экипажа до последнего мгновения. А сам командир становится рядовым членом экипажа и проведет оставшееся время со штурманом.

Помощник встал по стойке смирно перед ним и коротко сказал: «Командование кораблем принимаю. А Вы, ком… рядовой, позаботьтесь о штурмане». Бывший командир прошел в каюту к штурману. Она встретила его невидящим взглядом. Он знаком показал ей, что хочет говорить, и сказал, как всегда, коротко и ясно:

– Я люблю тебя. Я больше не командир и имею право на собственный выбор в отношении тебя. Если ты любишь меня, то я буду с тобой во всем, в том числе в твоем призывании «Дороги».

Штурман бросилась к нему и обняла его. А он неожиданно для себя мысленно произнес: «Если ты существуешь, Дорога, то спаси эту женщину и экипаж, а меня отдай смерти». Они просидели несколько часов в каюте, почти ничего не говоря. Он держал ее руку, а она все смотрела ему в глаза. Дышать становилось все труднее, корабль начал трещать под влиянием сжатия. Потом погас свет и температура начала быстро падать. «Ну вот и конец, – подумал он. – Но я встречаю его не один».

В этот момент все вокруг залил ослепительный свет, и из него раздался спокойный и сильный голос:

– Я – Дорога, милостью Божией вектор от смерти к жизни, переход, который не бывает ложным. Верующий в Бога знает меня, а знающий меня знает, как мной идти. Идите и только веруйте, и Бог спасет вас.