Посмотри мне в глаза! Жизнь с синдромом «ненормальности». Какая она изнутри? Моя жизнь с синдромом Аспергера

– У Санты начались нелады с законом, и ему пришлось уехать.

Медведик слушал такую рождественскую историю как завороженный. Видно было, что ему не терпится попасть домой и поскорее выложить ее маме и друзьям.

– Видишь ту штуку вроде пики? – я указал ему на большое копье, висевшее за спиной бармена над полками с бутылками. Медведик с интересом вытянул шею. Подобно большинству мальчиков, он обожал всяческое оружие. – Это называется гарпун. Он попал сюда благодаря прапрадедушке Санты, потому что тот был китобоем и бил этим гарпуном китов. Может быть, он и белых медведей этим гарпуном бил, если ему случалось попадать во льды.

Медведик изумленно вытаращил глаза. Он явно представил себе, каково это – обороняться такой длинной острой штукой от огромного белого медведя, который щерит на тебя зубастую пасть. В баре было полутемно, но я все равно видел, что Медведик под сильным впечатлением. Тут нам наконец принесли наш заказ. Медведик выпил свою колу, мою колу и съел половинку сосиски в тесте. Непросто было уговорить его поесть, даже под увлеченное созерцание гарпуна на стенке.

Когда мы засобирались домой, время уже шло к вечеру. Медведик устал, но был очень доволен насыщенным днем. Он слез с табурета, протопал к выходу и неуклюже забрался в машину. Я пристегнул его, и он тотчас уснул.

Верить моим россказням Медведик перестанет только через несколько лет. А до этого он будет пристально вглядываться в небо – не видать ли там летучих ящериц? – и высматривать эльфов на каждом судне, какое ему попадется.

Существует немало доводов в пользу версии, что синдром Аспергера может передаваться по наследству. О своем диагнозе я узнал, когда Медведику было шесть лет, и тут же забеспокоился, как бы он не унаследовал мое аспергерианство. Медведик и правда в некоторой степени унаследовал от меня синдром Аспергера, но у него он выражен гораздо слабее. Я внимательно наблюдал за Медведиком с самого его младенчества, и вспоминал те трудности, с которыми сталкивался в детстве. Иногда я видел, как он совершает те же ошибки, что и я в свое время, и весь сжимался от ужаса. Я пытался объяснить Медведику, что с ним происходит, и, похоже, это помогало: он начал обзаводиться друзьями, и вырос, не унаследовав моих худших аспергерианских черт.

Сейчас, когда Медведик уже подросток, он разительно отличается от меня в том же возрасте. По пятницам вечерами он приглашает в гости человек семь друзей, и они вместе смотрят телевизор, хохочут и лопают пиццу до самой полуночи. Медведик – тот, кем я мечтал стать, но так и не смог: душа компании.

Но во многом другом мы очень схожи. Талант к математике и воображение у Медведика мои. В шестнадцать он скатился в школе на тройки, потому что ему было скучно, зато в интегралах понимал лучше учителей. Медведик сам придумал формулу взрывчатого светящегося порошка, и устраивает фейерверки на лужайке у нас за домом – очень зрелищные.

Я совершенно убежден, что Медведик добьется и исполнения других грез моего детства: он окончит школу, а потом и колледж.

За семнадцать лет нашего знакомства Медведик вырос и поумнел. У него теперь свои идеи и убеждения, и я ему не очень-то нужен. Уже в девять лет его стало не так-то легко обвести вокруг пальца. К тринадцати он вообще не поддавался ни на какие обманы. Теперь он благополучно обводит вокруг пальца нас и с тем же успехом разыгрывает сверстников.

Прошлым летом, не подозревая о моем присутствии, Медведик повествовал соседским детишкам-шестилеткам, что-де в канализационных трубах под нашей улицей водятся самые настоящие драконы.

– Мы их подкармливаем мясом, – говорил он, роняя в отверстия канализационной решетки кусочки начинки из сосиски в тесте. – Это чтобы они не проголодались и не изжарили нас, – они ведь изрыгают огонь.

Один из малышей, Джеймс, слушал Медведика как завороженный, с очень серьезным видом, а потом побежал домой, попросить у мамы сосисок в тесте – покормить подземных драконов.

Я очень горжусь Медведиком.

Глава 24 Диагноз к сорока

К сорока годам мне удалось обзавестись несколькими друзьями, с которыми у меня сложились прочные отношения. Среди них был и психотерапевт Т. Р. Розенберг, большой умница. Началось наше знакомство с того, что он позвонил, желая купить «лендровер», а у меня как раз был красный «лендровер» на продажу, и я отогнал машину ему домой в Лейден, в Беркшире, – показать.