Посмотри на меня

Это заставляет меня подумать об Эмерсоне и Чарли. Неужели это то, что он чувствует, когда он с ней? Если да, то я могу понять, почему мой друг так привязан к Чарли. Теперь я понимаю, почему он любит ее без всякого стыда и сожаления. Потому что Мия, лежащая в моих объятиях, заполняет каждую трещинку и щель внутри меня. Никаких теней, тревоги или страхов. Одно лишь умиротворение, уютное блаженство.

– Я не злюсь на тебя, Гаррет, – шепчет она мне в грудь.

– Прекрасно. Я тоже на тебя не злюсь.

Ее руки обвивают меня, дыхание начинает замедляться, и Мия широко зевает. Это так по-домашнему, так обыденно. Это нечто такое, что я всегда отвергал, но теперь, когда она здесь, лежит, прижавшись ко мне, пока на улице льет дождь… все не так уж и плохо.

– Сегодня мне было весело, – сонно бормочет Мия.

– Ты имеешь в виду кубик льда на кухне?

– Да, идиот.

На этот раз зеваю я. Тепло ее тела и стук капель дождя по стеклу убаюкивают меня.

– Отлично. Мне тоже.

Ее ладонь скользит вниз по моим штанам. Я вздрагиваю и хватаю ее за руку прежде, чем Мия успевает что-то сделать. Как бы ни заманчиво было поиграть снова, я не хочу лишать себя сна, тем более что у меня уже слипаются глаза.

– Завтра, – шепчу я ей. – Мы еще поиграем завтра.

– Ладно, – отвечает она и снова зевает.

Касаясь губами ее виска, я говорю:

– Я приготовил для тебя небольшое развлечение.

* * *

– Если это то, что ты имел в виду, я не впечатлена, – жалобно произносит Мия, останавливаясь на обочине тропы. Она наклоняется, упирается ладонями в колени и хватает ртом воздух.

Я смеюсь и похлопываю ее по спине.

– Хватит ныть. Все не так уж плохо.

В нескольких минутах ходьбы от дома пролегает пешеходная тропа с умеренным уклоном и захватывающими дух видами. Но мы идем сюда… ради уединения.

Мы часто ходили в этот поход, когда только начали приезжать в родительский домик у озера, и мой извращенный разум уже много лет цепляется за фантазию о возможностях, какие дарят такие уединенные леса. И вот теперь я готов воплотить все это в жизнь. Причем с той, кого я вообще не представлял в подобной роли.

Но меня все еще смущает мысль о том, что, столкнись я с Мией в баре или даже в клубе, посмотрел бы на нее такими же глазами, как сейчас? Была бы она в подобном случае просто очередной красивой женщиной, с которой я не сумел бы найти общий язык? Или наша связь – это результат многих лет глубинной химии и близких семейных отношений?

Мне очень хочется верить, что Мия привлекла бы меня, независимо от того, в каких обстоятельствах или в какой вселенной мы бы встретились, и это не какая-то жуткая одержимость сводной сестрой, которую я развил в себе. Или, возможно, мне так комфортно с ней лишь потому, что я трус, что слишком боюсь даже попытаться построить отношения с другим человеком.

Эта мысль до сих пор не дает мне покоя. Что, если я до конца своей жизни так и не смогу ни с кем найти взаимопонимание? Я привык к одиночеству, но с каждым днем эта мысль угнетает все больше и больше.

– О чем ты думаешь? – спрашивает Мия, толкая меня локтем.

– Ни о чем, – разумеется, я лгу.

– Ты не… не сожалеешь?..

– Не сожалею о чем? Что тискался со своей сводной сестрой? Нет. А ты?

– Не так сильно, как следовало бы, – отвечает Мия с улыбкой. – Мы оба взрослые люди. Не связанные кровным родством. Я имею в виду… как ты думаешь, наши родители были бы в шоке?

На моем лице явно написан этот самый шок.

– Да. Твой отец наверняка даже попытался бы утопить меня в озере. Люди воспринимают нас как брата и сестру, я на тринадцать лет старше, Мия. И знаю тебя с детства. – Я морщусь. – Добром это не закончится.

– Я не дам ему утопить тебя, – говорит она. – При условии, что этот поход оправдает себя, потому что скажу честно: это не тот сексуальный сюрприз, о котором я думала.

Мия толкает меня в грудь, но по тому, как она прикасается, я подозреваю, что вообще-то она предпочла бы обнять меня за талию. Объятия в моей постели прошлой ночью были иными. Они не в счет. И когда мы проснулись этим утром, то снова стали прежними. Никаких прикосновений или интимного шепота. Мы снова… враги со взаимной выгодой, если можно так выразиться.

– Тогда скажи мне, вебкамщица… – дразню я Мию, оттесняя ее к краю тропы. – Ты когда-нибудь трогала себя на публике?

Ее глаза вспыхивают, она удивленно смотрит на меня. Но непонимание на ее лице тут же сменяется озорной улыбкой.

– Нет…

Я сильнее прижимаюсь к ней, и Мия вновь отступает назад, пока мы не оказываемся вместе в лесу. Она оглядывается и видит густую рощу деревьев, скрывающих нас от посторонних взоров. Ее лицо озаряется пониманием.

– Здесь?

– Да, здесь, – отвечаю я и, наклонившись к ее уху, шепчу: – Я хочу посмотреть, как ты кончишь, когда всего в нескольких шагах от нас будут посторонние люди. При этом ты должна молчать. Нельзя, чтобы они тебя услышали.

Ее улыбка становится шире, но когда я толкаю ее дальше в лес, Мия напрягается и внимательно смотрит на меня.

– Нет, – заявляет она.

Я отвечаю не сразу.

– Что ты имеешь в виду под словом «нет»?