Посмотри на неё

На улице было жарко, но меня проняла дрожь. Я все еще с содроганием вспоминаю об этом. Я не знала, куда Табби направляется и где она окажется, но я знала, что после падения она приземлится на ноги, прямо как кошка. Я знала, что со временем у нее появился новый «Джордан» – парень с многообещающим будущим, чью жизнь Табби сломает. Я знала, но что я могла сделать? Я была девочкой-подростком. Никто бы мне все равно не поверил.

11 Элли

ТАББИ СОВСЕМ РАСКЛЕИЛАСЬ. Ее лицо опухло, глаза покраснели, и она будто бы стала меньше, когда села напротив меня в центре предварительного заключения, спрятав под ниспадающими прямыми волосами свои ссутулившиеся плечи. Возможно, именно из-за моего отсутствия Табби стала казаться меньше, ведь ее тень не занимает так много места, когда меня нет рядом.

– Тебя кто-нибудь еще навещал? – спрашиваю я.

Я знаю ответ еще до того, как успеваю закончить вопрос. Мне пришлось получить разрешение на посещение и доехать до комплекса зданий, похожих своей приземистостью на гномов. Меня не покидало желание развернуться и поехать домой. Когда я прошла мимо охраны и направилась вперед по узкому коридору, поскрипывая обувью, я чувствовала себя преступницей, будто бы сами стены вытягивали из меня все тайны. Люди лучше будут прятаться за экранами своих компьютеров, чем согласятся на такую «прогулку».

Табби сухо смеется.

– Мои родители. Бридж. Кто еще мог прийти? У меня никого нет.

В этом вся ирония. У нее никого нет, но весь мир следит за каждым ее вдохом и заставляет сгибаться пополам от тяжести всеобщих подозрений.

– Ты в порядке? В смысле, как ты себя чувствуешь? Я беспокоюсь о тебе… – я прерываю себя до того, как сделаю все только хуже. Конечно же, Табби не в порядке. И я частично в этом виновата.

– Со мной все хорошо, – говорит она. – Я предпочитаю думать, что просто живу в захудалой квартирке с кучей стервозных девчонок, мечтающих стать актрисами. – Табби резко вдыхает затхлый воздух. – Дом, милый дом.

Она хочет, чтобы я засмеялась. Ей нужно, чтобы я засмеялась, ей нужно, чтобы я знала, что с ней все хорошо, и я смеюсь, хотя мне не смешно.

Комната, в которой мы находимся, серая, и в ней нет окон. Вокруг на расстоянии сидят другие девочки со своими визитерами, и у всех них испуганные взгляды и осунувшиеся лица, органично вписывающиеся в общую обстановку. Возможно, со временем это место пропитает Табби насквозь своим унынием и превратит в очередное свое пятно. Я не могу допустить подобного.

– Что обо мне говорят? – Табби отбрасывает волосы за плечо. – Мне нужно знать. Расскажи хоть что-нибудь.

– Ничего, – отвечаю я. – В смысле, у всех голова забита своими заботами. Про тебя говорят не так много, как раньше.

– Ты врешь, – говорит она, сплетая пальцы в замок. – Я всегда вижу, когда ты говоришь неправду.

Не всегда.

– Все думают, что Бэк как-то замешан во всем. Я не знаю. Все скоро наладится, ты же знаешь, да? Ясное дело, Бэк ничего никому не скажет. Табби приподнимает бровь.

– Ничего не скажет о чем? Я думала, что ему нечего рассказывать.

Я смотрю ей прямо в глаза две секунды. Три. Ее глаза всегда такие яркие, всегда такие неестественно синие. Я первой отвожу взгляд.

– Тебя скоро выпустят, Табби. Пошли всех к черту. Людям просто не о чем больше говорить.

Внезапно она наклоняется через стол и хватает меня за запястья так сильно, что мне становится больно. Нам нельзя трогать друг друга, и один из охранников теперь направляется к нам. Все-то они видят.

– Сделай так, чтобы все закончилось, – говорит она. – Сделай что-нибудь, чтобы это прекратить.

«Я не могу», – хочу сказать я. И лишь когда я вижу, как ее уводят туда, откуда привели, я понимаю, что, скорее всего, кое-что я могу сделать.

12 Бриджит

ТЕБЕ ВСЕ ЕЩЕ НЕ ДАЕТ ПОКОЯ мой прошлый разговор с детективом. В скором времени ты обо всем узнаешь. Но сегодняшним субботним утром, когда я должна быть в лесу и отрабатывать интервальный бег на холме, меня снова допрашивают. Этим занимается Стюарт, который сложил руки на нашем кухонном столе в мясистый замок. С Табби полиция разобралась, но из меня, по их мнению, они еще не все вытряхнули.

Мама приносит две чашки кофе, как будто уже в порядке вещей, что Стюарт к нам зашел. Может быть, так оно и есть. Мама знает, что он пьет кофе со сливками и сахаром. У нас никогда прежде в холодильнике даже не было сливочника, пока Стюарт не начал наносить нам визиты.

– Что Табби говорила тебе в дни перед походом?

Я ненавижу его медленный размеренный голос. Такое ощущение, что Стюарт разговаривает со мной как с маленьким ребенком, который ничего не понимает.

– Ничего необычного, – отвечаю я. – Она собиралась идти просто потому, что Марк этого хотел.

– Ты хорошо знаешь лес, как я слышал, – говорит он.

«От кого?» – хочу спросить я.

– Я занимаюсь бегом. В лес хожу тренироваться.

– Ты нарисовала для нее карту, – говорит Стюарт, то ли делая утверждение, то ли обвинение.

– Да. Я уже вам об этом говорила. Карта ей нужна была на тот случай, если она опять пойдет бегать. Я думаю, она ее сохранила.

– Опять пойдет бегать?