Посмотри на неё

Я ДОМАШНИЙ КОТЕНОК. Заметно, наверно, да? Что ж, это действительно так. Я ненавижу находиться на улице. Там всегда ветер, который лохматит волосы, и мерзкие насекомые. Но сейчас я иду по лесу с парнем, о котором ничего не знаю, в поисках сама не знаю чего. И, позволь заметить, здесь жутко. Деревья практически смыкаются над головой, поэтому света почти нет, а у меня есть лишь фонарик на iPhone. Я сбита с толку тем, что не могу понять, какое сейчас время дня.

Я не уверена, удивило ли меня то, что Киган согласился пойти со мной. На самом деле было похоже, будто бы он ждал того, что я вернусь в магазин, и когда я озвучила свою просьбу он, как мне показалось, вздохнул с облегчением. Может, это из-за того, что я сказала ему, что мне необходима его помощь. Когда тебе нужно что-то от парня, и ты используешь слово «необходимо», то это на сто процентов увеличивает вероятность того, что парень тебе поможет. Героизм в их ДНК.

Сейчас Киган и кажется героем, потому что у него есть карта. Я не додумалась распечатать карту, но, очевидно, это хорошая идея, потому что я понятия не имею, как люди здесь ориентируются, а ведь сейчас пока еще светло. Если бы я не ненавидела Табби так сильно, то я бы посочувствовала ей из-за того, что она осталась одна в лесу после наступления темноты.

Мимо нас проходит группа людей, которые выглядят немного старше меня. Наверное, это какие-то студенты. У всех у них тоже в руках карты, и я краем уха улавливаю часть их разговора. Вот сюда она, должно быть, побежала после.

Леса королевы Анны становятся известными благодаря ассоциации со скандальными новостями – я читала об этом в Интернете. Люди организуют туристические группы, которые поднимаются к Расколу, чтобы посмотреть на место преступления. «Расколи Раскол». Кто-то заметил, что местный бизнес стал процветать из-за желания людей посмотреть на «памятные места» Табби. Когда я на днях открыла «Инстаграм», я увидела костюмы на Хеллоуин, вдохновленные образами Табби и Бэка. Мне бы хотелось сказать, что это шутка, но нет. И именно поэтому мне нужно доказать невиновность Бэка.

– Так что мы конкретно ищем? – спрашивает Киган. – Потому что, знаешь, если бы было что искать, то копы бы это уже нашли, верно?

– Может, и нет, – отвечаю я. – Мне просто кажется, что нам нужно самим посмотреть. Я о том, что ты знал Марка лучше, чем кто-то еще.

А я знаю Бэка лучше, чем кто-то еще.

Я не понимаю, почему я раньше не подумала о том, чтобы прийти сюда. Это же очевидно. Я знаю, что дело стало громким, но копы и детективы все время упускают что-то из виду. Представь, что было бы, если я стала той, кому удалось «расколоть Раскол», так сказать. Представь, как удивился бы Бэк.

Хотя, если честно, дело даже не в нем.

Дело во мне и в том, что мне нужно знать правду. Я ненавижу, когда истории не получают достойного финала.

Киган невнятно мычит в ответ, и мы продолжаем идти. Другие туристы и сыщики-дилетанты исчезают из поля зрения, и чем дальше мы углубляемся в лес, тем сильнее мне не хватает звука их голосов. Каждый шорох, будь то хруст ветки или упавший с дуба желудь, заставляет меня подскакивать на месте.

Серьезно, я не верю в привидений. Но все это слишком жутко. Чаща становится гуще. Через штаны мои ноги со всех сторон царапают ветки. Я видела фото Табби онлайн, когда ее поначалу называли «выжившей» и «везучей». На ней были шорты, ее ноги были все в грязи и ссадинах. Была даже фотография ее обуви, которую я запомнила, потому что у меня точно такие же розовые «найки». Она сказала, что это кроссовки ее сестры. Я помню, что на фото они были даже не розовыми, а темно-красными.

Темно-красными, потому что промокли насквозь.

Да, копы нашли следы обуви, но спросил ли кто-то, почему кроссовки Табби промокли? Она сказала, что бежала вниз от Раскола тем же путем, которым они поднимались. У нее была огромная ссадина на всю руку, которая наверняка появилась из-за того, что Табби пыталась как можно быстрее спуститься вниз со скалы. Как я могла этого не заметить раньше?

– Ее кроссовки, – внезапно говорю я Кигану. – Ты их видел? Они были мокрые. Звучит странно, но у меня есть точно такие же, и ее кроссовки на всех фотографиях были другого цвета. Из-за того, что промокли.

– Допустим, – отвечает Киган. – И что?

– А то, что в тот день дождя не было, а она сказала, что к реке не спускалась, потому что ничего не видела в темноте. Но полиция нашла отпечаток ее подошвы, и кроссовки у нее были мокрые.

Она не спускалась к реке, чтобы проверить, в порядке ли Марк. Она заявила, что не знала, как туда спуститься, а еще быстро темнело, и ей было страшно. Затем чуть позже она немного изменила свой рассказ. Она чувствовала, что кто-то гонится за ней по лесу. Она клялась, что слышала у себя за спиной чье-то дыхание.

– Даже не знаю, – говорит Киган. – Может, она наступила в лужу или куда-то еще.

Но в лесу очень сухо. Под нашими ногами шуршат сухие листья. Пару дней назад, кажется, шел дождь, но никаких его следов здесь не осталось.