Посмотри, наш сад погибает

Мишка на коленях Велги поднял голову и утробно зарычал. Галка бросила на него раздражённый взгляд и отпустила запястье.

– Плоть – земле, – проговорила она в сторону.

И ей тут же эхом отозвался Вадзим:

– Душу – зиме.

Стрелял искрами в небо костёр. Шипел огонь. И тёмная, непроглядная ночь собралась вокруг. Она была густой, как кисель. И окутывала со всех сторон, звенела тревожными трелями ночных птиц.

– Что это значит? – глядя на огонь не мигая, спросила Велга.

– Это наша клятва, – ответил ей Вадзим. – Клятва её Воронов.

– Я… я про Морану, – имя забытой богини далось тяжело.

Тяжелее, чем песня речному ящеру, тяжелее, чем язык северян и песни кметов. В Старгороде помнили ещё старых богов предков, но говорили о них редко, всегда с осуждением и никогда – как о живых. Боги предков сгорели в свете Создателя. Это знали все.

– А что с ней?

– Как она… я не верю… её не может быть. Создатель…

– Нет твоего Создателя, глупая девчонка, – вспылила Галка. – Нет и не было никогда. А если и был, то его тоже забрала к себе госпожа, – она довольно фыркнула и вздёрнула курносый нос.

– Я не верю, – замотала головой Велга, отчего кудри упали ей на грудь. Мишка заёрзал на коленях и потянулся зубами к волосам.

– Можешь не верить, – пожала плечами Галка. – Однако других богов я не встречала.

– А Морану? – имя звучало в устах Воронов иначе. Чуждо.

Взгляд Галки переменился, и она вдруг нахохлилась и вправду стала походить на птицу.

– Мне она не показывается. Но я чувствую её дар, благословение. А вот Белому да, она является… но так он и не жив, считай. Так что ты это… не верь тому, что придумала себе, – она вдруг посмотрела на Велгу прямо, без издёвки, а со странным сочувствием. – Белый не может ничего чувствовать и никого любить.

– Я не…

– Ой не надо мне тут, – закатила глаза Галка. – Знаю я всё. Не слепая. И не дура. Вадзим, – голос её резко переменился, стал резче, наглее, задиристее. – А сыграй-ка мою любимую…

– Это какую? – с любопытством спросил Вадзим, выпрямляя ноги и укладывая поудобнее гусли.

– Про сокола и его возлюбленную.

– Да ты издеваешься?! – жалобно протянул мужчина.

– Ну Вадзи-им, – взмолилась Галка. – Пожалуйста. Она красивая такая…

– И ничего не красивая…

Они говорили как ни в чём не бывало. Ругались, спорили. Наконец вздрогнули струны гуслей, и песня полилась над костром. Но Велга как будто и не замечала этого. Она слушала ночь, и огонь, и тьму за границей света.

Внутри разгоралось куда ярче, чем головешки в костре, жгучее испепеляющее чувство. И Велга ниже опускала голову, утыкалась губами в макушку Мишки, чтобы спрятать лицо, глаза, чтобы никто не догадался.

А когда вернулся Войчех, она смогла уже посмотреть на него беззащитно, с надеждой, с мольбой. Так, чтобы он поверил, когда она произнесла:

– Ты же поможешь мне?

Так же молча он взял её за руку, и Велга, не смея сопротивляться, пошла следом. Галка и Вадзим промолчали, но кожей можно было почувствовать их взгляды. Они шли по берегу Модры. Седмицу в пути. По рекам и озёрам, от одного волочка к другому, пока не достигли Модры, они шли от самого Щижа, и Велга не сопротивлялась, не пыталась сбежать. Всё это время она послушно шла за Белым Вороном.

Как и теперь – словно собачка на поводке, – держа его за руку.

Свет костра скрылся за деревьями, Белый остановился под старой ивой. Шептали её листья, окружая их со всех сторон, пряча, словно тайных любовников.

Он вжал Велгу в ствол, впился губами.

– Мне придётся… убить тебя…

– Что?

Она не сопротивлялась. Она почти откликалась. Почти отвечала на его злую страсть. И ни о чём не спрашивала. Только внутри всё оцепенело, замёрзло.

Она старалась не думать, не вспоминать, не представлять. Матушку. Отца. Муху. Данилу. Дом. Всех.

Нет, лучше не думать, лучше не чувствовать. Велга терпела, сжав кулаки.

– Спаси Кастуся, – только молила она. – Прошу.

Она была в его власти. Она не могла приказывать.

И не могла ничего изменить, пока ещё оставалась надежда, что хотя бы об этом Войчех не соврал.

* * *

Пяски

В густом, как сметана тумане они двигались тихо, даже Мишка не издал ни звука. Лодку вытащили на берег.

Войчех выглядел насторожённым. Не оборачиваясь, он протянул руку, помогая Велге выбраться из лодки. Она оперлась на его ладонь, ступая на берег, но руки не отпустила, встала рядом, заглянула в лицо: он щурил глаза, вглядываясь в молочное марево, водил носом, точно пёс. Руки он не отнял.

– Дым? – послышался позади тихий, хриплый, совсем как у её брата, голос Галки.

Вдоль позвоночника пробежал холодок. Велга оглянулась. Галка стояла напряжённая, хмурая, а Вадзим прижимал к себе гусли, точно пытался за ними спрятаться.

– Будь здесь, – негромко произнёс Войчех.

Но Велга, напротив, сильнее сжала его руку.

– Нет, не оставляй меня.

– Там что-то происходит, – он заглянул ей в глаза.

И взгляд его переменился. Он провёл большим пальцем по её ладони, и Велга прошептала настойчивее:

– Не оставляй меня…

Она не хотела идти с ним, она была уверена, что он не возьмёт её с собой. Так и получилось.