Посмотри в глаза чудовищ

* * *

Ведь прощаем мы этот Содом
Словоблудья, раденья, разврата —
Ибо знаем, какая потом
На него наступила расплата.

Им Отчизна без нас воздает.

Заигравшихся, нам ли карать их —
Гимназистов, глотающих йод
И читающих «Пол и характер»,

Гимназисток, курсисток, мегер,

Фам-фаталь – воплощенье порока,
Неразборчивый русский модерн
Пополам с рококо и барокко.

Ведь прощаем же мы моветон

В их пророчествах глада и труса, —
Ибо то, что случилось потом,
Оказалось за рамками вкуса.

Ведь прощаем же мы Кузмину

И его недалекому другу
Ту невинную, в общем, вину,
Что сегодня бы стала в заслугу.

Бурно краток, избыточно щедр,

Бедный век, ученик чародея
Вызвал ад из удушливых недр
И глядит на него, холодея.

И гляжу неизвестно куда,

Размышляя в готическом стиле —
Какова ж это будет беда,
За которую нас бы простили.

НОВАЯ ГРАФОЛОГИЯ

С нас его черты и складки,

Приглядевшись, можно снять.

А.К.

Ключом не мысля овладеть,
Ни сквозь окошко подглядеть,
Ни зренье робкое продеть
В глазок замочный, —
Устав в неведенье страдать,
Берусь по почерку гадать,
Хоть это опыт, так сказать,
Опять заочный.

О этот почерк! О позер!

Виньетка, вымарка, узор,
Мелькают контуры озер,
Бутонов, почек,
Рельефы пустошей, столиц,
Черты сливающихся лиц,
Мокриц, блудниц, бойниц, больниц…
Красивый почерк.

В нем полноправно прижилась

Колючей проволоки вязь,
В нем дышит ярость, накалясь
До перестрелок;
Из четких «т» торчит топор,
И «о» нацелились в упор;
Он неразборчив до сих пор,
Но он не мелок.

Любя поврозь талант и вкус,

Я мало верю в их союз
(Как верят, может быть, француз
Иль немец хмурый):
Ты пишешь левою ногой,
Пургой, нагайкой, кочергой,
Ты занимаешься другой
Литературой.

Ты ценишь сильные слова

И с бою взятые права.
Перед тобою все – трава,
Что слабосильно.
К бойцам, страшащимся конца,
Ты также не склонишь лица.
Ты мучим званием отца,
Но любишь сына.

Во избежание вранья

Я всех сужу по букве «я»,
Что смотрит, вызов затая,
Чуть исподлобья:
В ней откровенье всех творцов
И проговорка всех писцов,
И лишь она, в конце концов,
Твое подобье.

Вот ковыляет, чуть жива,

На тонких ножках голова,
Хрома на обе и крива,
Как пес травимый,
Но что за гордость, Боже мой,
В ее неловкости самой,
В ее отдельности прямой,
Непоправимой!

По ней-то судя, по кривой,

Что, как забытый часовой,
Торчит над топью и травой
Окрестной речи,
Мы, если стену пробурить
И чай покрепче заварить,
Найдем о чем поговорить
При личной встрече.

* * *