Посмотри в мои глаза

– Не было какой-то одной причины, – говорю я, не решаясь скрывать правду. – Просто… У нас не получилось. Я пыталась в самом начале, но потом стало ясно, что это невозможно. Сложно переступить через себя, когда не любишь, не хочешь… Рома… Он потом проходил реабилитацию в Кисловодске и познакомился с девушкой… Она подошла ему больше.

– Он еще и бросил тебя? – Лицо Кирилла в этот момент выражает дикую смесь изумления и презрения. – После всего, что было?

– Я ушла сама, – признаюсь тихо. – Просто мне надо было сделать это раньше, а не ждать повода…

– Два года назад, верно?

Я киваю.

– Неужели за все это время тебе не хотелось поговорить со мной? Пять, сука, лет, Лера! – взрывается он негодованием. – Пусть не сразу, ладно, но позже. Да даже два года назад, когда ты развелась с этим мудаком!

– Я не знала, что сказать… – Мой голос осип от переизбытка чувств, в голове все смешалось настолько, что мне с трудом удается подбирать слова. – Не знала, как посмотреть тебе в глаза…

– Ну, очевидно, что вести себя ночью как шлюха в моей постели, а наутро уйти, не сказав ни слова, для тебя проблемой не было, – высекает он. – Могла бы постараться сделать хоть что-то! Найти слова, взглянуть в глаза…

– Я думала, ты не захочешь меня видеть. Кто бы захотел… после… – Мой голос срывается, но я заставляю себя говорить дальше. – Я понимала, что ты не простишь меня. Такое не прощают.

– А о ком-то, кроме себя, ты вообще думаешь? – рявкает он, нервным жестом ероша волосы на затылке. – Рассказать мне ты могла, нет, должна была, хотя бы ради того, что я, твою мать, все это время думал о тебе! Что со мной не так? Только законченный кретин станет мечтать о женщине, которая поступила с ним так, как ты поступила со мной! Ты как отрава. Все собой отравила. Ты говоришь, что любила меня. Но это не любовь, Лера. Если я хоть что-то соображаю в этой жизни, так это то, что любящие люди так не делают. Так, как со мной поступила ты, поступают законченные эгоисты, которым важнее всего собственный комфорт в уютном лживом мирке, а не реальные чувства другого человека!

Ощущаю, как кровь стремительно отливает от лица. Кожу на щеках начинает покалывать мелкими иголочками. Снова хочется плакать, но глаза остаются совершенно сухими, только сводит живот, и в груди что-то дребезжит, разбитое и сломанное.

Под тяжелым взглядом Кирилла я пытаюсь найти для себя какую-то новую точку опоры, но ее нет. Я ведь тогда действительно думала, что поступаю правильно. Какую ужасную ошибку совершила, я поняла уже потом, позднее. Но Кирилл прав, я могла прийти к нему. Рассказать правду. Даже если бы он прогнал, было бы легче. Все было бы легче, чем то, что есть сейчас. И я словно сломанная кукла, у которой внутри, за пластиковым фасадом, нет ничего, кроме пустоты, и он как израненный зверь, который мечется по кухне, не в состоянии найти себе места.

Пять лет.

Последние пять лет – на моей совести.

– Когда мы были вместе, я просил тебя говорить со мной. Просто говорить. Быть со мной честной. Рассказывать, делиться. Неужели я о многом просил?

Я качаю головой.

– Тогда какого хера ты все за меня решила, Лера? Почему не дала мне права голоса в той ситуации? Почему с тобой все через одно место получается? Что в истории с Вадиком, что с твоим гребаным мужем, что сейчас… Ты его даже не любила! Я бы мог понять, да, черт возьми, я принял как факт то, что ты его любила. Но так… Это просто выше моего понимания! Я так старался с тобой. И тогда… И даже сейчас. Сегодня вечером в гостях у друзей мне казалось, что еще есть что-то между нами, есть шанс… Но в отношениях с тобой, похоже, я просто заранее обречен на провал. Что бы я ни делал.

– Это не так… Кирилл…

Я встаю со стула и делаю попытку подойти к нему, но он отшатывается от меня как от прокаженной.

– Что еще?

– Ч-что ты имеешь в виду? – ощущаю, как от неприятного предчувствия в груди болезненно сокращается сердце.

– Что еще произошло между вами? – спрашивает мрачно. – Не смей врать мне, что ничего, потому что за пять лет ты превратилась из пышущей жизнью девушки в анорексичную развалину с расшатанной нервной системой. Поэтому я спрашиваю еще раз: что он сделал с тобой?

– Ничего. – Мой голос похож на писк, потому что я не готова… Не готова к этому…

– Соврешь мне еще раз – я выйду из квартиры и, твою мать, на этом поставлю жирную точку, обещаю. – Тон его голоса резкий и устрашающий. – Что. Было. Еще.

Хватаю ртом воздух, потому что кажется, что под грузом темной правды, которая рвется наружу, я начинаю задыхаться. Не хочу… Я спрятала все это так глубоко… Никто не знал… И Кирилл не должен.

– Лера. – Мое имя как удар хлыста. Набор букв, а мне физически больно, будто он только что исполосовал мою кожу.

Кирилл подходит ко мне и кладет ладони на мои плечи.

– Говори.

– Один раз… – Чтобы не заплакать, я фокусируюсь на невидимой точке на его груди. – Он попытался схватить меня и заставить… Он был такой сильный, я не могла ему противостоять…

– Дальше, – говорит тихо, но твердо. И только усилившееся давление его пальцев на моих плечах выдает бурлящие в нем эмоции.