Посмотри в мои глаза

Ощущаю себя так, словно под ногам шатается пол. Ноги меня с трудом держат, чтобы устоять, я прислоняюсь плечом к стене. Нет, я, конечно, знала, что у Кирилла все эти пять лет были женщины, но то, что Кристина жила здесь, в этой квартире, производит на меня эффект разорвавшейся бомбы. Наверное, потому, что ее я знаю лично, потому, что представить его в отношениях с ней легче, чем с какой-то эфемерной привлекательной девушкой, знакомой мне лишь по картинке.

По лицу Кристины я вижу, что она наслаждается моим замешательством. Что ж, топтать меня я не позволю, несмотря на скверное самочувствие.

– И все же сейчас здесь живу я, – говорю я, собирая остатки сил. – И я прошу тебя уйти.

– А то что? – Она выразительно приподнимает идеально очерченные брови.

– А то я позвоню Кириллу и попрошу его, чтобы он сам тебя отсюда вывел. – Я, конечно, блефую. Последнее, что я бы стала делать сейчас, – это звонить ему, но терпеть присутствие этой девицы я тоже не могу. Силы уже на исходе.

– Да я и не собиралась здесь задерживаться, – отвечает она презрительно. – Зашла забрать кое-что свое.

С этими словами она отворачивается от меня и нахально топает в одну из комнат, даже не сняв туфли. Среди какофонии самых разнообразных эмоций, рвущих меня на части, я особенно выделяю одну – это облегчение от того, что мы с Кристиной хотя бы выбрали разные спальни.

С трудом переставляя ноги, я дохожу до дивана и обессиленно опускаюсь на край. Меня начинает бить мелкая дрожь, и кожа на руках становится гусиной – ощущение такое, будто поднимается температура, а я даже не знаю, есть ли в этой квартире жаропонижающее.

Стук каблуков Кристины, которая через минуту возвращается в коридор, болезненным эхом отдается в висках.

– Если найдешь что-то еще, можешь передать через Кирилла, – говорит она насмешливо, покручивая на указательном пальце изящную кружевную комбинацию. – Кто знает, что еще я могла здесь забыть.

Когда за девушкой закрывается дверь, я падаю на диван. Сил подняться и дойти до комнаты у меня просто нет. Единственное, что мне удается сделать для собственного комфорта, – это сдернуть с края дивана сложенный плед и укрыться, потому что к вечеру меня начинает нестерпимо морозить.

Глава 39

– Ты что себе позволяешь? – Взволнованный голос Кирилла доносится до меня, словно через плотный слой ваты.

В голове равномерно гудит, как если бы я находилась в самолете, а в животе – абсолютная пустота и невесомость. Я, похоже, очень давно не ела. С трудом разлепляю веки и не могу сдержать болезненный стон – в комнате так светло, что режет глаза, и я инстинктивно подтягиваю одеяло, чтобы под ним спрятаться.

– Лера, черт возьми! Посмотри на меня.

Одеяло оказывается молниеносно отброшено, и я обхватываю себя за плечи, чтобы согреться. Глаза постепенно привыкают к свету, и я заставляю себя открыть их и сфокусироваться на Гордееве. Он, в обычной футболке и джинсах, с двухдневной щетиной на идеальном лице, нависает надо мной, как темная птица, готовая в любой момент атаковать. Но не атакует. Потрясенно выдыхает: «Ты заболела» – и, опустившись на корточки, кладет ладонь на мой пылающий лоб. Его рука, обычно горячая, сейчас ощущается прохладной. Так приятно, что я снова позволяю векам закрыться, наслаждаясь этой случайной, но такой необходимой мне лаской.

– Как давно у тебя жар? Почему ты не позвонила? – Внимательно вглядываясь в мое лицо, он один за другим выдает вопросы, на которые у меня нет ответов. – У тебя что, напрочь отсутствует инстинкт самосохранения?

– Я… Мне стало плохо… – Я напрягаю лоб, силясь понять, сколько времени прошло с того дня, когда в квартиру приходила Кристина. Есть подозрение, что не один, потому что я смутно помню, как несколько раз доползала до туалета и кухни, чтобы попить, а потом по стеночке брела обратно в спальню. – Какой сейчас день?

– Суббота.

– О, – потрясенно округляю глаза. Значит, я была в горячечном бреду два дня. Значит, после той ночи Кирилл не приходил два дня. Что ж, он не врал, когда говорил, что ему нужно время, чтобы подумать.

– Я звонил тебе несколько раз. Катя тебе звонила. Панин оборвал мне телефон, потому что ему ты тоже не отвечала, – словно в ответ на мои невысказанные претензии, перечисляет он напряженно. – И вот я приезжаю из командировки и нахожу тебя здесь полуживой. Если бы не твое жалкое состояние, я бы задал тебе такую трепку!

– Я не слышала, – хмурюсь, когда понимаю, что несколько раз прятала голову под подушку, скрываясь от назойливой трели телефона. – Не помню…

Облизываю пересохшие губы, морщусь, когда в груди что-то болезненно колет.

– Тебя нужно показать врачу, – говорит Кирилл внезапно осипшим голосом. – Ты выглядишь просто ужасно.

Я морщусь от его замечания, но сил на то, чтобы возразить, у меня нет. Я просто рада, что он здесь, что я больше не одна.

– Я сейчас вернусь, Лера.