Посмотри в мои глаза

Конечно, я не собираюсь делать этого здесь. Искушение очень сильно, но наш с ней секс должен произойти не так, не здесь, не впопыхах. Мое терпение почти иссякло, но для первого раза с этой девушкой пляжа мне недостаточно. Она заслуживает большего.

Я целую Леру в шею. Языком слизываю с кожи капли воды.

– Давай на берег, – хрипло командую я, стараясь вернуть самообладание. – Ты дрожишь.

– Не от холода, – хмыкает она и делает попытку снова завладеть моими губами.

– Лер, серьезно, – слова вырываются из горла с мучительным стоном. – Пожалей меня. Я не хочу, чтобы это случилось прямо в озере.

– Мне все равно.

– А мне нет. Я хочу наслаждаться тобой долго. Очень долго. А не сделать это в спешке на пляже, когда под нами будут только смятая одежда и песок.

– Эстет, – дразнится Лера, но попытки соблазнить меня все же прекращает.

– Гедонист, – парирую я. – Когда придет время, буду смаковать тебя, как хорошее вино.

Удивительно, но в ответ на это Лера заливается краской. То есть то, что она забежала в воду в белье, ее не смутило, а сравнение с вином – очень даже?

На берегу я хватаю с гальки свою футболку и бросаю ее девушке.

– Вытирайся. И белье снимай, – командую я. – Врач и твой дядя мне голову оторвут, если ты заболеешь.

– Что… прямо все снимать? – невинно хлопая ресницами, шепчет Лера.

Вместо ответа я выхватываю у нее футболку и быстро растираю хлопковой тканью ее спину, плечи, руки, живот, бедра и ноги. Я стараюсь делать это механически, но не могу остаться безучастным. Леру я хочу до боли. И то, что она так близко ко мне, лишь распаляет и без того яркий огонь в моем теле.

– Теперь раздевайся, – говорю я. – И сухое надевай.

– Вот уж не ожидала услышать от тебя «раздевайся» и «одевайся» в одной фразе, – снова веселится девчонка, хотя я вижу, что и ей сейчас не до смеха: щеки пунцовые, глаза искрятся откровенным желанием, а под плотной тканью бюстгальтера проступают напряженные соски.

– Поговори мне.

Когда она вытерта насухо, я собираю влажной тканью капли воды с собственного тела. Лера поворачивается ко мне спиной и заводит руки за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер. Быстро скидывает его и, подхватив толстовку, натягивает ее через голову. Потом скатывает вниз трусики и натягивает легинсы. Хорошо, что толстовка достаточно длинная, чтобы не показывать мне лишнего: иначе я бы за себя не стал ручаться.

Обратно мы возвращаемся шагом. Бег сейчас кажется неуместным. Да и хочется продлить время вдвоем – непонятно, когда мы еще сможем пересечься один на один в полном детей лагере. К тому же у меня есть вопросы. И сейчас, кажется, подходящее время, чтобы их задать.

– Расскажи мне, кто донимает тебя звонками, – начинаю я спокойно.

Лера резко поворачивает ко мне голову. В ее глазах застывают испуг и какой-то внутренний протест.

– Это долгая история.

– Я никуда не спешу, – отвечаю с готовностью. – Технически спешу, конечно, но у нас еще есть время.

Лера молчит, нервно кусает губы, хмуро смотрит себе под ноги. Я ее не тороплю. Очевидно, что все действительно непросто и мне не стоит давить на нее. Хочется верить, что она сама поймет, что может мне открыться.

– Это мой друг, – говорит она.

– Друг? – недоверчиво переспрашиваю я. – Друзья себя так не ведут.

– Ты не понимаешь. Рома не виноват.

– Значит, Рома, – повторяю я имя неведомого соперника, чувствуя, как внутри просыпается ревность, смешанная с негодованием.

– Три месяца назад мы с ним были в городе. Я только получила права, и он разрешил мне сесть за руль машины, потому что своей у меня нет, – начинает Лера тихо. – Я была так рада. Мы сделали круг по двору, потом доехали до магазина – я хотела купить мороженое. На самом деле я даже не люблю мороженое, мне просто хотелось подольше побыть за рулем. Я припарковалась. Но до того, как мы успели выйти, в нас врезался парень на «девятке». Я почти не пострадала. Рома… Основной удар пришелся в дверь с его стороны. – Ее голос срывается, лицо искажается болью.

– Что с ним? – спрашиваю я, предчувствуя беду.

– Сейчас он… – Лера вздыхает. – Он не может ходить.

– Это не твоя вина.

– Конечно, это моя вина! – вскрикивает она убежденно. – Если бы я не захотела в этот магазин…

– Послушай. – Я останавливаюсь, беру ее за плечи и легонько встряхиваю. – Это несчастный случай. Вы даже не ехали. Стояли!

Лера молчит.

– Сейчас он на реабилитации в санатории недалеко отсюда, – говорит она мрачно.

– Значит, ты ездишь к нему?

Она кивает.

– А звонки?

– Он звонит, когда ему одиноко. Я должна о нем позаботиться.

– А кто позаботится о тебе?

Лера пожимает плечами, словно ее это совсем не касается.

– О себе я давно научилась заботиться сама. Роме хуже, а я справлюсь.

Как-то внутренне я чувствую, что пытаться в чем-то переубедить ее сейчас – бесполезное занятие. Очевидно, что она ощущает себя виноватой. Да и, пожалуй, ее можно понять. Поставить себя на ее место – эмоции были бы во многом схожи. Тут все просто: головой ты можешь понимать все что угодно, но, когда оказываешься внутри ситуации, эмоциональность и вовлеченность перевешивают.