"Посмотрим..." (СИ)

Упрямо шагая вперед и напряженно вглядываясь вдаль, Диксон то и дело возвращался мыслями к брошенной или, если точней, оставленной им на поляне женщине. Без нее было гораздо легче и проще – это несомненно. Можно было не думать о том, что кто-то рядом нуждается в помощи, хочет пить и есть, может грохнуться в обморок или еще чего в подобном стиле придумать, лишь бы ему насолить. Но бросать своего человека в лесу на съедение ходячим… В том, что Мишонн та еще стерва, Мэрл, конечно, не сомневался. Но эта стерва лично ему ничего плохого не сделала, даже спину пыталась пару раз прикрыть, да и к братцу его непутевому относилась неплохо. Так что вполне своя деваха. И получается, что он ее спас только ради того, чтобы через пару дней оставить под деревом с бутылкой воды. Правда, ему в свое время даже воды не додумались выдать…

Тогда, отрезав себе руку и выбравшись с крыши, Мэрл прижег обрубок, с трудом понимая происходящее из-за невыносимой боли и нежелания принять, что он по милости этих ублюдков стал калекой. Диксон, натыкаясь на предметы, практически на ощупь нашел дверь и вывалился на улицу, щурясь от заходящего солнца и выискивая ходячих поблизости. Тварей было немало, но, благодарение богам, они все столпились у главного входа в супермаркет, только теперь начиная медленно поворачивать свои гнилые головы в его сторону. Рванув из последних сил в ближайший переулок, реднек прихваченным по дороге ножом поразил парочку ходячих, двигающихся ему навстречу и нырнул в какой-то небольшой магазин, оказавшийся давно разграбленной аптекой. Закрыв дверь и придвинув к ней тяжеленный стол, мужчина опустился на пол, выдыхая сквозь зубы. Боль была нестерпимой.

Но расслабляться и погружаться в столь манящую темноту, которая уже начинала проступать перед глазами, было нельзя. Затаив дыхание, реднек прислушался к звукам и, наконец, уловив шарканье ног, поднялся на ноги, покачиваясь, но крепко сжимая в целой руке нож. Одним ударом прикончив вышедшего из-за стеллажа ходячего, Мэрл оперся о стол, прогоняя головокружение, и, чертыхаясь и запинаясь на каждом шагу, обошел маленькое помещение, заглядывая в каждый угол в поисках сюрпризов. Убедившись, что он здесь один, если не считать заваленную тварь, валяющуюся на проходе, Диксон пару раз пнул тело ногой, пытаясь выместить злобу хотя бы на этом недоразумении, и начал шарить по полкам.

Увы, кто-то очень жадный уже успел растащить все самое ценное. Отбрасывая в стороны какую-то хрень для освежения дыхания, таблетки от диареи (блин лучше бы он гадил под каждым кустом неделю, чем без руки остался), памперсы, непонятного назначения лекарства от совершенно незнакомых Диксону болезней, бабские причиндалы и прочие пипетки, реднек, наконец, нашел завалившийся за прилавок бинт и торопливо открыл сунутую в карман мазь от ожогов. Кое-как обработав рану и матерясь уже на все помещение от пронзающей руку боли, он высыпал в рот какие-то витамины и не тронутую никем глюкозу и запил все это минералкой, которая обещала исцелить его желудок всего за неделю регулярного применения. Другой хавки тут просто не было.

- Кусок отбивной моему желудку больше бы понравился, - буркнул Мэрл пустой бутылке в руках и швырнул ее в голову лежащего неподалеку трупа.

Прикрыв глаза, Диксон некоторое время развлекался тем, что представлял себе, как вернется в лагерь и отомстит всем этим толстозадым ниггерам, латиносам и прочим китайцам за то, что они с ним сотворили. А еще этому ублюдку копу, который носит с собой наручники и считает себя умнее всех. Дерьмо собачье! Собралась шайка уродцев, которые ни хрена в нынешней жизни не смыслят, и указывать ему еще вздумали. Ну ничего, он им еще покажет, они еще узнают, кто такой Мэрл Диксон. Всю свою недолгую жизнь будут раскаиваться в том, что бросили его там помирать на солнцепеке в компании ходячих. Выродки!

И в компании этих гадов он оставил своего непутевого братишку. Как бы малец делов не натворил. Лет и лет Дэрилу, а все туда же: то пожалеет кого-то, то хавкой поделится, то спасать бросится, вот ведь ума ему при рождении недодали – все мозги на Мэрла ушли. Оставалось надеяться, что брательник ничего не натворит там, узнав, что с родственником приключилось. Хотя эти сволочи вряд ли осмелятся признаться Диксону младшему, что случилось на самом деле. С них станется заявить, что Мэрл пал в неравной борьбе против сотни ходячих, прикрывая чей-то китайский зад и горланя: «В синем с россыпью звёзд полосатый наш флаг…» Нет уж, он им такого удовольствия не доставит, брат должен знать правду, а то ведь парень без надзора старшего точно собьется с праведного пути и, вместо того, чтобы обчистить лагерь уже самостоятельно, будет там всем сопли подтирать, становясь трусливой шавкой на побегушках у копов. «Да ни за что!» - успел подумать Диксон, пытаясь приподняться, но в этот момент коварное сознание решило его покинуть.