Пособие для начинающей проститутки

– А соска чья? – кивает на пустышку на журнальном столике.

Шурка молчит. Отчего-то делается так больно, словно ей вдруг снова шестнадцать лет, и это – ее мальчик, они скоро поженятся и у них родятся дети... Но ничего этого не будет.

Бывает, что вот так, волной, резко, накрывает ощущение невозможного, и ты понимаешь, что твоя жизнь тебе не нужна, а нужна другая – та, которой у тебя никогда не будет. После таких приступов ноги сами делают шаг к распахнутому окну, а руки тянутся к отточенному лезвию бритвы, только бы спастись от реальной действительности, от своей гадкой, дешевой жизни и коротких, ворованных фотовспышек фальшивого счастья.

Она чувствует, как на щеках остаются горячие дорожки.

– Может, чаю? – предлагает сквозь слезы.

– Нет, не надо, – отказывается Савва. – Я сейчас уйду. Здесь заезжал поблизости в одну мастерскую, и так, занесло чего-то. Ничего, Шура. Не плачь. У всех жизнь не сахар. У меня в квартире тоже холодно, я там редко бываю. Больше в клубе сижу. Или по делам мотаюсь. Клуб «Мадлен» знаешь? Заходи как-нибудь в гости...  

Шурка смотрит во все глаза и видит только, как фигура Саввы качается и тонет в море ее слез.

– Будешь в центре, заходи, – приглашает он еще раз. – Устроилась ты на работу?

– Нет пока.

– Учительницей хочешь быть?

– Нет, не хочу. Просто жить как-то надо...

– Куда ты хочешь? Я тебя устрою. В клуб не зову – тебе с нами лучше не связываться. А если хочешь куда-то, скажи. Для хорошего человека – ничего не жалко. Я поговорю, с кем надо. В мэрию хочешь?

Шурка молчит. И вдруг спрашивает:

– Савва, как ты видишь, что я хороший человек? Вдруг ты ошибаешься?

Он поднимается.

– Не знаю. Может, и ошибаюсь. Если бы не ошибался, не попал бы сейчас в такое дерьмо. Ладно, Шурик, держись. Я еще загляну к тебе...

Если бы он спросил разрешения «еще заглянуть», она бы не разрешила. Но он ничего не спросил. Он сам так решил...

§15. ПРАВИЛО №11:

АКТИВНО ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЯЗЫКОМ (ИНОСТРАННЫМ)

Вечером Шурка из таксофона набирает номер Макрияниса. Он узнает ее и восклицает радостно:

– Шура, ; (О, Шура, как ты?)

– . ; (Спасибо. Может быть, вы мне скажете что-то хорошее?)

Макриянис предлагает встретиться и поговорить.

– Где ты живешь? – спрашивает он по-гречески.

– В старом районе, на западе города...

– Хорошо, я буду ждать тебя в центре, у ресторана «Неаполь». Через час.

Шурка соглашается.

– Ты знаешь, где ресторан «Неаполь»? – еще раз уточняет Макриянис.

– Знаю.

– Хорошо.

Шурка даже удивляется: кто из них местный житель?

Делать нечего. Она выходит раньше и идет пешком, минуя старые здания своего района. Но как только доходит до супермаркета «Союз», ее окликает мужской голос со странным свистящим акцентом:

– Сура! Сура!

Шурка вглядывается в темноту и узнает Макрияниса – в короткой черной куртке и джинсах.

– Почему вы здесь? – застывает она в изумлении.

– Я подумал, вдруг ты не поняла, возле какого ресторана я буду тебя ждать...

Шурка смеется. Это, правда, очень смешно. Ему показалось, что она неспособна отличить ресторан от супермаркета. Хорошее же впечатление она производит. Ясно, почему так долго не может найти работу.

Вангелис подает руку.

– Я узнал тебя, когда ты шла.

Она пожимает его прохладную, мягкую ладонь. В джинсах он кажется более молодым, подтянутым и стройным. Шурка переводит взгляд на его новый темно-зеленый автомобиль марки «рено».

– Посидим где-то? – предлагает Вангелис.

– Да, – кивает Шурка.

Поборов смутные опасения, садится с ним в авто и про себя отмечает, что Макриянис очень хорошо ориентируется в столице и ее ночной жизни – выбирает тихое и очень дорогое кафе – без навязчивого антуража кабаков и закусочных.

Для начала – говорят о снеге. Вангелис видел снег и в Северной Греции, и в горах. Но здесь – другой снег, с ледяной коркой. Снег, который не собирается таять.

– Когда он растает? – спрашивает Вангелис.

– В марте. Или в апреле. Обязательно.

– В марте у нас уже цветет миндаль.

И вдруг он берет ее за руку.

– Я знаю, о чем ты хочешь спросить. Да, мне нужен переводчик, такой, как ты. И я хотел бы видеть тебя рядом... Скажи, существуют какие-то препятствия для этого?

Шурке кажется, что он имеет в виду не работу.

– Для чего? – переспрашивает она.

– Для того, чтобы мы были вместе, – растолковывает Вангелис.

– Какие препятствия?

– Например, мой возраст...

Ясно, что возраст никак не может быть помехой для работы переводчика.

Официант приносит горячий шоколад. Пар над шоколадом пахнет одурманивающе. Шурка смотрит на Вангелиса, на его прикрытую волосами лысину, на обвисшую кожу на подбородке и не видит ничего неприятного. Возраст – никакое не препятствие. Абсолютно.

Наоборот, налицо явные выгоды. Она будет пить с ним горячий шоколад, кататься с ним в машине, ужинать в ресторанах. Может, он даже заплатит за ее работу. Он же настоящий миллионер. И ему шестьдесят семь лет – у него не встанет.

Правда, взгляд несколько смущает. Для импотента – слишком много блестящей, глянцевой черноты в его глазах.