Пособие для начинающей проститутки

 И спал Савва крепко, словно проваливался. А теперь – нет для него ни дня, ни ночи. Вот и родное болото – тихий омут. После похорон Ани навалилась соболезнующая тишина, изредка раздираемая криками ее матери. Савва бросил ей пачку денег... так, на помин души. На свечки...

Ничего, попустит. Савва знает, что попустит со временем, но сейчас – убил бы всякого, кто причастен хоть косвенно. Рыщут пацаны по городу – прочесывают все автомастерские – канул в воду тот «опелек», который толкнул ее на перекрестке. Может, в самом деле – с моста да и в реку. Не найдешь концов...

Савва рычит сквозь зубы. Не пьет, только курит без продыху, не бреется, и лицо отдает зеленым.   

– Сорок дней бриться не будешь? – ухмыляется Шнур.

– Я не чурка кавказский...

Шнур близко к сердцу не берет, но и сам с ребятами побегал. Ничего. Глухо. И странно, что глухо.

– Не пойму, – говорит Савва сквозь зубы. – Словно город вымер. Повыздохли все что ли? Молчат.

– Молчат суки, – соглашается Шнур. – Значит, не знают, Савва. Заезжий, может, какой. Случайно...

– Про случайности мне не говори. Я в случайности не верю.

Но результат один – глухо. Пусто. Холодно. Занесло ее могилу первым снегом. 

– Оставь это. Пусть уляжется. Может, потом как-то. Месть – это блюдо, которое...

– Заткнись! – обрывает Шнура Савва. – Сходи в казино лучше, проветри карманы.

А сам падает головой на руль. Бредово. Савва не гангстер по натуре, скорее – безропотный служака, профессиональный военный радио-электронщик. Он и сейчас может телик починить – на раз-два-три. И воевал он – не от переизбытка адреналина в крови, а от недостатка денег в кармане. Гонялся по миру за длинным рублем. Поймал его за хвост, было...

Вернулся в тридцать лет – строить мирную, послевоенную жизнь в столице нашей родины. А строить-то не на  чем – город разворован, прошит коррупцией и беззаконием. Все живут, ничего, мирятся. И Савва телеателье открыл – принялся телики чинить, чтобы не терять навыков.

А потом – как повестка пришла. Явился в ателье один человечек с допотопным ящиком в руках.

– Агрегат не посмотришь?

Савва зарылся с головой в старый, пыльный телевизор. И вдруг слышит в глубине, в самом сердце – пульс. А мужик стоит и улыбается.

Савва смахнул нафиг всю паутину, оборвал провод – и тиканье затихло. Мужик забрал назад свою коробку. 

– Мы знали, что ты не разучился. Бросай этот хлам, Савва. Помоги немного честным мафиози.

Оказалось – один из подручных Кулика, ныне уже покойный, царство ему небесное. Он и свел его со Шнуром, одним из силовиков большого босса. Так Савва и попал в структуру – напрямую, минуя обходные пути. Шнур первым руку протянул.

– Давай, брат. Слышал о тебе.

И Кулик тоже кивнул.

– Здесь и жизнь, и твоя ставка зависят от тебя самого. Хочешь себе премию – возьми ее. Тут все просто.

Это Савва понял хорошо. Организовал Кулику нормальную бригаду, поставил все по-военному. И врагов определял четко – все конкурирующие группировки подлежали ликвидации. Со Шнуром отлично сработались, без конфликтов. Даже когда Кулик назвал Савву своей правой рукой, Шнур только по плечу похлопал.

– А до сердца добраться слабо?

Может, Савва и добрался бы, будь у Кулика сердце. Ограничились ровными деловыми отношениями – все вошло в колею.

И тут – как гром среди ясного неба – эта подстава с деньгами. Кто-то подсунул Кулику информацию о  заграничных счетах Саввы, большая часть которых – липовые. Савва поговорил с Куликом прямо – тот согласился:

– Вижу, что кто-то роет под тебя капитально. Но проблема – твоя. Реши ее, я тебе не запрещаю.

Было бы, что решать. Какие-то бумажные аферы. Только поднял голову, чтобы оглядеться – и тут смерть Ани. А с Аней – они уже и дом за городом присмотрели и сына решили Константином назвать.

Так и накрыло безвоздушное пространство. Может, до этого и жил Савва безбедно – и пули его облетали, и деньги оседали в карманах. Но пришло время черной полосы, черной дыры, которая засасывает.

Чувствует Савва, что погружается в жидкую чавкающую топь. Одному Кулику хорошо над болотом, а остальным – в нем барахтаться. Шнур сидит рядом, преданно в глаза смотрит, а толку, что от него, что от Костика – ноль. Так, моральная поддержка.

Ладно, ничего, попустит. Справится Савва. Девчонку только жалко – бегала к нему тайком от матери. Бегала, бегала... Впредь – никаких женщин дольше, чем на ночь. Одно только плохо – не нравятся ему одноразовые отношения, не любит он путан, нет в них души. Жутко это, все равно, что с пустым кувшином разговаривать. Шнуру, вот, нравятся – он уже и борделем небольшим обзавелся. Бизнес-то хороший, всегда прибыльный – в любое время года.

Савва уже не так колесит по городу, больше зависает в своем клубе «Мадлен», иногда – отсиживается на квартире. Думает. Думает о том, что много врагов, но так, чтобы конкретно указать на кого-то пальцем – нет этого, ни на кого не укажет. Все одинаково дружественны, одинаково враждебны, одинаково безразличны.