Пособие для начинающих шантажистов

– Бросай, говорят, пить! – Борьке явно нужно было выговориться, – А для Борьки бросить пить… Это все равно, как тебе, бабка, – Борька мучительно задумался, – Всё равно, как тебе, бабка, в крутые бизнес-леди превратиться.

В этот момент у меня зазвенел выданный Викторией на время операции сотовый телефон. Борька нелепо подпрыгнул на месте и вытаращил глаза. Столетняя нищенка, не разгибаясь, достала из кармана пальто мобилку, рявкнула в неё что-то невразумительное, потом сунула телефон за пазуху, и, энергично орудуя палкой-костылем, заковыляла прочь, чертыхаясь и подозрительно оглядываясь.

– Бабка, деньгу верни! – завопил вмиг протрезвевший Борька, потом вдруг поднял голову к небу и, чуть не плача, затараторил, – Ладно, сами виноваты! Я брошу пить! Вот с завтрашнего и брошу! Чес слово! Только отмечу вот…

Я заторопилась на стройку. Звонил мне Жорик. Сообщил, что уже закончил все необходимые приготовления для Виктории, и теперь едет сюда. Просил, чтоб я ждала его где-то возле стройки. Я, как послушная девочка, честно направилась к предполагаемому месту преступления. Кто б мог подумать, что расхаживать, опираясь на палку, так удобно? В считанные минуты я добралась до знакомой с детства стройки. Забор давно уже разнесли и только одинокие столбы по периметру говорили о том, что раньше этим объектом кто-то занимался. «Как в большой самогонный аппарат попал!» – почему-то сказал как-то один мой знакомый, побывав на нашей Вечной Стройке. Тут и там возвышались стопки железобетонных плит. Хаотично разбросанные по площадке, из земли торчали сваи. По бетонным скелетам квартир сквозь проемы для окон и дверей, угрожающе завывая, метался ветер. Стройка, как и положено, приносила в жизнь района массу неудобств. Играя там, дети ломали ноги. Любители «пойти по сократу» (а сквозь стройку пролегала самая короткая дорога к магазинам) разносили по всей округе жуткую грязюку, которая царила вокруг нашей стройки в любое время года. Кроме того, летом здесь селились бездомные собаки и бомжи, что угрожало санитарной обстановке района. Первые лет пять жители возмущались, требовали или окончить строительство, или убрать площадку, потом все привыкли, и стройка стала восприниматься, как часть окружающего пейзажа.

Спрятавшись от ветра в одной из железобетонных коробок, я поджидала Жорика. Пробраться на стройку незамеченным было невозможно: хорошо освещенный фонарями и окнами домов пустырь окружал её со всех сторон. Поэтому я и не считала столь тщательную маскировку смешной. А вот бывший опер явно пренебрег переодеваниями. Надвинув шляпу на глаза, он пытался затеряться в группке подозрительного вида подростков. «Все они в кожаных куртках, все небольшого роста…». Громко смеясь, ругаясь и поминутно сплевывая себе под ноги (и где они столько слюны-то берут?), детки шли напрямую через стройку, явно к магазину и явно не за йогуртами. Жорик в цивильном черном полупальто выглядел на фоне этих однояйцевых близнецов джентльменом. Я быстро набрала номер его мобилки: «Проходи мимо, не останавливайся. Преступник где-то близко, возможно, он наблюдает за тобой. Я буду ждать тебя возле третьего подъезда семидесятого дома.» Я вышла из своего укрытия, демонстративно застегивая пуговицы на пальто. Мало ли зачем старуха могла сворачивать на стройку? Может, у неё неотложная надобность какая была! Я зашла в ближайший подъезд, бережно сложила в кулек шаль и пальто, оставшись в привычной курточке, и, спрятав палку-костыль за мусорный бак, вышла на улицу. Жорик, которому пришлось для конспирации пройтись до магазина и обратно, появился через несколько минут. Я отчитала его в ответ на едкое «Прекрасно выглядишь».

– Договаривались же маскироваться! Вся операция потеряет смысл, если шантажист заметит тебя!

– Да я даже шляпу надел! – горько разочаровал меня в собственных способностях опер, – Ну что он, совсем ненормальный? Приходить за четыре часа до назначенного срока?! Судя по предыдущим действиям, наш шантажист далеко не маразматик.

– Между прочим, синяя сумка уже лежит на месте! Я её сама видела!

– Ну и что?! Не думаю, чтобы нужно было следить за пустой сумкой, её точно никто не возьмёт.

– Вот именно! Ты не думаешь! – отрезала я, – Разве можно так беспечно относиться к такому серьезному мероприятию?

Почему-то мне казалось, что Жорик и сам себе не слишком-то верит.

– Скажи мне честно, ты хоть капельку надеешься на успех нашего плана?

– Ни сколько в нем не сомневаюсь, – не прекращая улыбаться, заявил бывший опер, – Я шантажисту деньги не отдам, обещаю. Нервничать и беспокоиться будем, когда Виктория в сумку купюры положит. А пока всё это детские игры…

– А вдруг он увидит нас заранее, испугается и решит опубликовать снимки.

– Не думаю, – насмешливо поморщился Жорик, – Человеку нужны деньги. Зачем ему лишать себя крючка для ловли Виктории? В случае публикации снимков получить деньги он уже не сможет.

– У него, судя по всему, есть масса другого компромата.