Пособие для начинающих шантажистов

Жорик закончил рассказ, воцарилась напряженная пауза.

– Это всё правда, – от слез голос Кошки Вальки стал совсем хриплым, – Одно неверно. Ты, начальник, сказал «привязалась к новому директору», – Кошка отошла на два шага от Клюшки, не спуская глаз с его ничего не выражающего лица, – Не верно. Я не привязалась. Я полюбила. А как теперь жить, после душеизлияний таких, я понятия не имею…

Тяжело дыша, Клюшка с Лерой смотрели друг другу в глаза.

– Знаете что, – Жорик взял меня под локоть, – Вы тут разбирайтесь, а мы пойдем. Нам тоже кое-что надо обсудить. Не надейтесь, я не надолго. Будем брать вашего Александра. Причем брать сегодня же. Лера, ты мне помочь обещала, если помнишь…

Жорику никто не ответил. Нас попросту не замечали.

– Ладно, зайду попозже, – бросил опер, и мы вышли из кабинета.

Приемную прошли, не останавливаясь.

– Мы куда? – уже на лестнице спросила я. Честно говоря, перспектива оказаться во власти этого психа меня совершенно не радовала. Вдруг он и от меня какую-нибудь информацию решит выудить, путём пристёгивания наручниками к батарее.

– Есть план, – Жорик явно не подозревал о кардинальной смене моего отношения, – Пойдем где-нибудь приземлимся, обсудим. Тут на углу кофейня есть.

14. Глава четырнадцатая, в которой у героини, вопреки её желаниям, снова появляются новые роли.

У меня давно уже возникли кое-какие собственные планы на сегодняшний день. Необходимо было, как минимум, остаться наедине и тщательно обдумать всё узнанное. После сцен у Клюшки, я несколько сомневалась в психическом здоровье и добром отношении Жорика, посему обсуждать что-то с ним казалось теперь не вполне рациональным ходом. С другой стороны, Виктория сделала нас с этим опером напарниками, и я просто обязана была выслушать его.

– Знаешь, мне ведь еще в редакцию свою надо появиться, – неопределенно проговорила я.

– Появишься через час. Сейчас обо всем договоримся. А понадобишься ты мне только на ночь.

Наткнувшись на мой ошарашенный взгляд, Жорик искренне расхохотался.

– Я имел в виду, – наконец, снизошел до трактовки он, – Работа у нас будет сегодня ночная. Позже объясню.

– Боюсь, что когда настанет это «позже», нам придется посвятить разговорам всю оставшуюся жизнь, – не выдержала я, – Ты уже столько всего натворил, открещиваясь этим своим «позже объясню», что я уже вообще ничего не понимаю! Чувствую себя совершенно безмозглым, запутавшимся существом…

– Ну, – Жорик улыбнулся, и я твердо решила, что сфотографирую эту его улыбку, с целью повесить картинку на стену, как мишень для метания дротиков, – Для женщины это не удивительно.

Я круто развернулась и пошла в противоположном от нужного Жорику направлении. Гори оно всё синим пламенем! Я, в конце концов, тоже человек. Надоело! «Сдаешься, не вступив в игру?» – мысленно подтрунивали надо мной Азарт и Самолюбие. «Правильно, правильно, уходи отсюда, не лезь в это сумашествие», – поддерживал Здравый Смысл.

– Эй, – кричал опер мне в след, – Ты что, обиделась? Вернись!

– Ни за что! – громко выкрикнула я, обернувшись. Потом, послушавшись доводов Самолюбия, добавила, – Пока ты не пообещаешь мне объяснить всё по-человечески, я ни на шаг к тебе не приближусь!

– Катерина! –Жорик осторожно пытался подойти. Синхронно с его передвижениями, я отходила всё дальше, дабы расстояние между нами не уменьшилось, – Ты нужна мне!

Проходящие мимо пожилые дамы многозначительно переглянулись и захихикали как-то совсем по-девчоночьи.

– А мне нужны твои объяснения! – не уступала оперу я.

На миг лицо Жорика сделалось серьезным. Он чуть присел. Потом вдруг рванул с места и в два прыжка оказался возле меня. Невзирая на массу визгов, он перекинул меня через плечо и понес в сторону ближайшего кафе. Прохожие косились на нас подозрительно, но, сочтя происходящее милой игрой, не вмешивались. Через несколько минут я притихла и смирилась. Частично ради того, чтобы выбрать удачный момент для побега, а, в общем, просто осознав тщетность попыток вырваться.

– Знаешь, – Жорик помог мне снять куртку и пододвинул стул, – Все достижения сегодня основываются на шантаже. Клюшка открывается, опасаясь, что клиенты узнают о его притоне. Кошка, перепугавшись собственной ответственности… А я вот нарушаю традиции: не поддаюсь на твой шантаж…

– Где же тут шантаж?

– Ты нужна нашему делу. И пытаешься использовать этот факт с выгодой.

– Точно. Я прямо-таки зверски корыстна! Совершаю ужасное преступление: не могу позволить себе не ведать, что творю и вымогаю объяснений.

Сформулировав последнюю мысль, я вдруг почувствовала себя значительно легче. «Именно так. Я пытаюсь сейчас забросить дело Виктории не ради лени, не от страха, не из-за неприязни к методам Жорика… А просто потому, что не могу делать то, в чем ничего не понимаю. И трактовать это, как «сдалась, не вступив в игру», будет неправильным», – твердила я себе.