Пособие для рыцаря

— Надежда никогда не угасает. Однако уверен ли ты, что кто-то захочет слушать никому не нужные доводы жалкого вампира?

— Это я постараюсь исправить!

— И каким же образом, позволь осведомиться?

— Я найду лекарство от вампиризма!

— Что?!

— Нет, нет, вы не ослышались. Я завтра же отправляюсь в поход!

— Безумец! Ты хоть понимаешь, с чем тебе придется столкнуться?!

— Я готов ко всему! Поверьте, я могу себя защитить. А от вас я хотел бы узнать: старый целитель Вильбур — единственный человек, у кого вы спрашивали о лекарстве?

— В общем-то, да…

— Слабовато. Хочу вам заявить, уважаемый господин Беллион, что вы целых 35 лет потратили зря. Ведь Вильбур был уверен, что лекарство существует, и потому я не понимаю, что помешало вам продолжить поиски. Вы граф, человек с безграничной честью, кого ошибочно осудили и предали вечному проклятью. И вы были обязаны посвятить всю свою жизнь поискам лекарства, которое, я уверен, существует. Или вы действительно ждали, когда ваше имя исчезнет из памяти человечества? Но это безумно! Вы обязаны были действовать! Ну а коль вы сами боитесь встать на защиту своей собственной чести, это сделаю я! Будьте любезны, поведайте мне, как найти Вильбура: наведаюсь к нему, может, старик еще жив…

— Ни за что! Я не отпущу тебя! Сиенсэльские земли опасны. Я не позволю тебе рисковать своей жизнью ради того, чего уже не изменить.

— Изменить можно все! К этому нужно стремиться. Желание и упорство непременно вознаграждаются, уж поверьте мне. К тому же вы мне не отец, и я не обязан слушать ваши указания. Если вы, господин Беллион, не желаете содействовать мне, а намерены продолжать каждый вечер обреченно смотреть в глаза своей жене-волчице, я обойдусь и без вашей помощи. Думайте, что хотите, но завтра меня здесь не будет! Я все сказал!

С этими словами Майк решительно направился в свою комнату.

— Безумец!.. — продолжал восклицать хозяин, но гость уже не слушал его: он все для себя решил, и ничто не сможет помешать ему совершить задуманное.

На следующее утро Майк стоял на пороге особняка с дорожной сумкой на спине, которая приобрела прямоугольную форму благодаря лежащему в ней «Пособию для рыцаря». Он прощался с Морфисом, прощался с этими соснами, медленно плывущими над его крутыми берегами, прощался с особняком Вальтера, так долго бывшего ему домом в этом удивительном новом мире. А ведь он действительно может сюда больше не вернуться… И, что странно, вчера хозяин без умолку твердил Майку об опасностях, подстерегающих смелого путника, а он лишь теперь осознал это в полной мере. Покидая особняк, он идет в никуда, вливается в бесконечные просторы таинственной империи, которую он все-таки еще совсем не знает. Однако что-то менять уже слишком поздно. И он прощается, надеясь вернуться сюда вновь…

Вдруг на пороге показался Вальтер. Он медленно спустился по ступеням, сел на крыльцо и взгляд его закачался на легких волнах Морфиса-реки.

— Прощайте, — тихо промолвил Майк.

— Прощай, — ответил ему Вальтер, и путник спустился с крыльца и медленно побрел вдоль реки по тропинке, которая однажды в ночи вывела его к этому дому.

— Постой! — вдруг окликнул его хозяин.

Майк остановился и обернулся.

— Целитель Вильбур живет на озере Сид, — воскликнул Беллион.

— Спасибо! — ответил путник.

— Счастливого пути! И да хранят тебя боги!

Фигура Майка скрылась за могучими стволами черных восточных деревьев. Вальтер Беллион еще долго сидел пред великим Морфисом и с грустью провожал последний месяц весны.

XVI Четвертая реликвия

— Скажи, когда ты вернешься на ферму? — спросила Глиолия у брата, с большим трудом сумев склонить его к этому разговору. — Уже месяц ты не ступал туда ногой!

— Ты снова достаешь меня?! — недовольно воскликнул Калим. — Ведь я говорил тебе, что больше не вернусь на ферму. Я не рожден для того, чтобы сгибать спину перед кучкой глупых овец! Я в состоянии обеспечить всех нас, и потому не желаю горбатиться за жалкие гроши.

— Опомнись, Калим! Что значит «жалкие гроши»?! Ферма — наш единственный постоянный доход.

— Пусть так. Но я в нем не нуждаюсь.

— Вернись, Калим! Ради всего святого, вернись на ферму! Я бросила работу в таверне, чтобы наше хозяйство не пришло в запустение. Ведь ты без малого месяц там не появлялся. Мне тяжело одной, сил моих не хватает!

— Я никогда не заставлял тебя работать! Никогда! К тому же, вспомни, я предлагал тебе деньги, чтобы ты наняла служанок…

— Каких служанок, Калим?! Опомнись! Разве ты не помнишь, как мы жили в нищете, как ты разносил письма по Дитмонду, а я с утра до ночи за сущие гроши обслуживала пьяных бездельников?

— Милая Глиолия, — довольно улыбнулся юноша, — все это осталось в прошлом…

— Нет, это было не так давно! Вспомни! Я не знаю, откуда у тебя появляются деньги, но более чем уверена, что у тебя нет постоянного дохода. О каких служанках ты можешь говорить, если сам не так давно был почтовым слугой…