Пособие для рыцаря

Сведения о том, что хозяин особняка — бывший граф Доки, оказались настолько ошеломляющими, что затмили собой более важную деталь удивительной надписи, которую Майк, впрочем, также не оставил без внимания. Выходит, клинок был подарен Беллиону на 30-летие, и это было еще при жизни Гариона Лирийского, отца нынешнего императора Арманда. Майк знал, что Гарион Лирийский умер 26 лет назад. Даже если предположить, что император подарил Вальтеру меч в последний год своей жизни, то хозяину особняка сейчас не может быть меньше 56 лет. Но если учесть рассказ Беллиона о «Пособии», которое досталось ему ровно 30 лет назад (к тому времени он уже жил в особняке), то к этой цифре можно смело прибавить еще 4 года. Получается как минимум 60 лет, возраст, который никак не укладывался в голове Майка. Несмотря на многочисленные морщины на лице хозяина, гость не смог бы дать ему больше 45-ти лет. Неужели можно ошибиться на такой немалый промежуток времени? Нет, когда-нибудь Майк сойдет с ума. Река его любопытства стремительно выходит из берегов, наполняя разум искушением. Он не сумеет обрести покой, не приоткрыв завесу тайны. И, поняв это, гость осмелился перейти к решительным действиям.

Ближе к закату, когда особняк вновь навестила лесная волчица по имени Сандра, Майк, воспользовавшись общением человека со зверем, незаметно вошел в дом. Поднявшись на второй этаж, он остановился и затаил дыхание. Убедившись, что никто не следует за ним, он осторожно пошел дальше. В этом доме есть лишь одно место, куда не ступала нога любопытного гостя — западная башня, где располагался кабинет Вальтера. Именно туда Майк держал свой путь, бесшумно ступая по деревянному полу и оглядываясь втрое чаще, чем это было необходимо. Вечерний ветер шумно резвился за окном, заставляя оконные стекла нервно постукивать. Гость подошел к двери и остановился. Он колебался. Ему было стыдно за себя, но любопытство — сильнейшее из человеческих чувств — гнало его вперед, заставляло ухватиться за дверную ручку и оказаться ближе к истине. Майк старательно убеждал себя в том, что он не собирается рыться в вещах хозяина, а всего-навсего посетит его кабинет, окинет взором обстановку и вернется обратно. «Быть может, разгадка сама покажет себя, а притрагиваться к чему-либо вовсе не обязательно», — пытался объяснить он самому себе. Однако он не был уверен, что сможет удержаться, и поэтому совесть не давала ему покоя. Майк уже чувствовал себя подлецом и хотел отказаться от своей затеи, но было уже поздно. Искушение достигло своего предела, и он потянулся к дверной ручке… но вдруг за спиной послышался голос:

— Нехорошо без спроса входить в чужой кабинет!

Гостя передернуло, и он медленно обернулся. Позади него стоял недовольный Вальтер Беллион и пристально смотрел ему в глаза. Никогда прежде он не видел от него столь пронзительного взгляда.

— Что ты здесь делаешь? — грозно поинтересовался хозяин.

— Я… я хотел… — больше ничего не смог придумать гость и потому молча опустил глаза. Давненько ему не приходилось испытывать такого стыда. Уж в новом мире это сильное чувство, пожалуй, пронзает его впервые.

Всю последующую неделю Майк чувствовал себя подавленно. Ему было стыдно за себя. Он панически боялся смотреть в глаза хозяину, и всякий раз, когда их взгляды пересекались, лицо его заливалось красной краской. Общение страдало не меньше. Теперь Майк ни о чем не спрашивал Беллиона и вообще редко начинал разговор сам. Лишь за трапезой гость и хозяин непременно перебрасывались парой — другой фраз, но на этом их беседы обычно притуплялись. Майк глубоко жалел о содеянном. Он миллионы раз разбирал в голове тот злосчастный эпизод и всегда приходил к выводу, что он неблагодарный подлец. Вальтер Беллион спас его от гибели, предоставил кров, постель, еду… А он, вместо того, чтобы побыть во дворе и в очередной раз поприветствовать милую волчицу Сандру, вошел в дом и совершил ужасный поступок. Нет ему прощения!

Хозяин не мог не заметить изменений в состоянии Майка. Он прекрасно понимал, что тот каждую секунду убивается из-за этого происшествия, которое сам считал мелочью. Беллион видел, как его гость переживает по этому поводу, и винил в этом только себя. Вальтер также не единожды разбирал этот эпизод и всякий раз жалел о том, что столь грубо отреагировал на действия Майка. Он знал, что тот был подвластен коварному любопытству, а иначе ни за что не пожелал бы вторгнуться в запрещенное место без всякого спроса. А еще лучше он понимал, что до такого состояния гостя довели постоянные загадки и тайны, окружающие его повсюду в этом доме. Лишь теперь Вальтер понял одну истину: благополучное сожительство людей невозможно без полного доверия и откровения. И тогда он решился на этот шаг.