Пособие для внезапно умерших

Через пару дней я снова отправилась к Алексу, чтобы проверить, как подействовало лечение. Не надо было этого делать.

Он, ласково улыбаясь и как всегда подергивая правую бровь, сказал: «Я думал, ты больше не придешь. Ты заплатишь мне за это. Я подниму твою энергию. Но это – в последний раз. Раздевайся». Он произнес это так, что моя кожа покрылась мурашками.

«В лягушку превратит на этот раз?» – мелькнула мысль.

Он задернул черные шелковые занавески с огромными красными пентагонами, и комната погрузилась в сумрак. И я, парализованная его взглядом, начала медленно избавляться от одежды. По мере того как на мне оставалось все меньше предметов туалета, его член становился все заметнее под черным шелковым кимоно.

Когда я застыла, совершенно голая, под его насмешливым взглядом, он подошел ко мне вплотную и, опустив меня на колени, завел мне руки за спину и защелкнул на них тяжелые стальные наручники. Я успела проговорить: «Алекс, не надо». Но он, тут же ухватив меня двумя пальцами за ноздри, заставил задрать вверх лицо и силой впихнул в рот кляп-шарик, защелкнув замочком на затылке идущие от него ремешки, потом нацепил на меня ошейник, туго перехватив им шею, прикрепил к нему тяжелую металлическую цепь.

А потом бесцеремонно потащил меня за собой, не оборачиваясь и не интересуясь – успела я встать с колен или нет…

После полумрака обычный электрический свет заставил меня зажмуриться, и я не успела разглядеть лежавшие на столе предметы, поскольку в следующую секунду он грубо усадил меня в низкое кресло, закрепив цепь от ошейника за его спинкой и туго прикрутив мои ноги в районе коленей кожаными ремнями к его подлокотникам. Легкая дрожь страха и предательского возбуждения пробежала по моему телу, когда я поняла всю беспомощность своего положения. Я сидела перед ним «нараспашку», не в силах ни свести ноги, ни выговорить сквозь кляп хотя бы слово, ни оторваться даже на миллиметр от спинки кресла из-за ошейника с туго натянутой цепью.

– Запомни главное, прежде чем кончить, ты должна мне сказать, что готова, и тогда я соберу твою энергию вот этим вот яйцом, – и он кивнул на столик, где лежали яйца и стояла банка с водой.

Конечно, он мог не проверять – я была не то что влажная, а совершенно бессовестно мокрая там, внизу… и когда он, вытащив из меня два своих пальца, медленно, несколько раз провел по ним языком, из меня полилось уже не на шутку…

…Как он себе это представляет, я буду говорить с этим кляпом…

Он между тем продолжал левой рукой, слегка прихватив, массировать мой сосок, а подушечкой среднего пальца правой руки нежно, но уже довольно настойчиво прижимать и поглаживать набухший бугорок над моим мокрым, жарким и живым отверстием. Высота кресла была такова, что, стоя на коленях, он, покачиваясь в такт движениям рук, как раз иногда касался напряженным членом моих набухших губ… Не в силах больше сдерживаться, я, непроизвольно застонав, стала двигать тазом навстречу его руке, ускоряя темп… еще секунда…

– Стоп! Я же сказал, ты должна меня предупредить! – Он разом отпустил сосок и, взяв куриное яйцо, ввел мне его во влагалище, чуть откинулся назад, неспешно поглаживая свой пенис. Я продолжала по инерции тянуться низом живота навстречу его руке – только бы прикоснуться хоть к чему-нибудь. Ремни, растягивающие напряженные ноги, не позволяли изменить позицию, ошейник перехватил дыхание, но дотронуться было не до чего, и прилив наслаждения стал постепенно отступать, освобождая воспаленный мозг.

Он вынул яйцо и прокатал им проекции всех шести чакр на моем теле. После чего разбил его в банку с водой. Желток плавал аккуратным кружком. А вот белок размазался по всей банке. Явно что-то было не так с его поверхностным натяжением.

– Вот видишь, до чего ты себя довела своим воздержанием, – пробурчал он, – придется еще разок. И он снова положил руку мне на грудь и несколько раз, как бы случайно, погрузил пальцы глубже в мою плоть и дотронулся до вздыбившегося бугорка, увлажняя его. Потом он придвинулся ближе и уперся головкой члена в мои влажные губы, которые были уже настолько скользкими, что даже от легкого давления стали немедленно раздвигаться.

А потом он вошел в меня, сначала неглубоко, а потом все глубже и глубже. В тот момент, когда я опять готова была улететь, он вышел, взял второе яйцо и неторопливо проделал ту же самую процедуру с обкаткой чакр.

– Уже лучше, – пробормотал он, оценив форму белка, – но еще не абсолют.

Абсолюта мы достигли после третьего раза. Он опять не дал мне кончить. Зато форма белка в банке теперь была идеально круглая, а внизу живота у меня пылал пожар.