Пособие для внезапно умерших

Наконец-то к Чарану вернулось то долгожданное ощущение силы и покоя. Все случилось так, как и должно было. Лейла вернулась. Она поняла, что только так они могут быть счастливы. Теперь он и только он ответственен за их обоюдное наслаждение, и связанная Лейла не сможет помешать ему привести их двоих к оргазму. Однако, возможно, ей слишком больно, а боль должна быть дозирована.

В какой-то момент, когда она уже теряла сознание, он просунул руку ей под живот и нащупал клитор. Его палец весь в масле стал ласкать его круговыми движениями, и Лейла почувствовала, что боль стала не важна, потому что появилось некое новое ощущение, трансформирующее боль в наслаждение. И мышцы непроизвольно расслабились, и когда она снова попыталась их напрячь, она не смогла этого сделать. Его член вошел в нее на полную глубину, и она ощутила себя до краев заполненной и завершенной.

Мощная волна тепла начала разливаться по животу, нарастая, и в какой-то момент превратилась в пульсирующую волну наслаждения. Она подхватила их обоих и выбросила из реальности туда, где не было ни времени, ни пространства.

Вероника. Кора вокруг Кайласа

Кора вокруг Кайласа продолжалась. Он со всех сторон был окружен скалами, которые как ширмы закрывают священную пирамиду горы. Там, где скалы-лепестки расступаются, открываются грани великой пирамиды – «лица» Кайласа. Южное «лицо» рассечено огромной трещиной, про которую сложено множество легенд – в основном про битвы буддистов с жрецами добуддистской коренной тибетской религии Бон. Вертикальная трещина примерно по середине пересечена горизонтальной. Чем-то это напоминает свастику, поэтому Кайлас иногда так и называют «Горой Свастики».

Тропа же, покрытая мелким серым щебнем, вывела нас в широкую долину Дарпоче, где устраивают ежегодный буддистский праздник – фестиваль, посвященный дню рождения и просветления Будды Шакьямуни. На одном из валунов в этой долине остался след Будды, настоящий, и мы конечно же сфотографировались на фоне следа. Странно, что мне пришло в голову запечатлеть себя – это какая-то мелкая и смешная для таких мест мыслишка, что никто не поверит без документальных доказательств в существование следа Будды. Как будто нам не все равно.

В долине мы расположились на привал со всем нашим барахлом, припасами и термосами. Есть совершенно не хотелось, но я автоматически засунула в рот сухофрукты с орехами. Видимо, даже это было лишнее, потому что я опять задремала.

И тут же увидела себя сверху, словно «зависла» над самой собой. Я видела свое прошлое. И настоящее. И некое неясное разноцветное будущее. И все это вместе, одновременно. Это напоминало компьютерную игру, где каждая следующая картинка меняется в зависимости от того, какой ход ты сделаешь. И сразу же возникает другой сценарий жизни. И, если направляешь свой взгляд на какой-то эпизод из прошлого, он разворачивается, становится полномасштабным, рельефным, и ты оказываешься внутри…

Мне лет двенадцать… после школы мы идем в соседние дома собирать макулатуру.

Звоним в квартиры, нам иногда открывают и дают связки старых газет и журналов. Мы радостно тащим все это на школьный двор. Наша бумажная куча растет. Она уже гораздо выше, чем у параллельного класса. Мне везет. Мне достаются квартиры с большими запасами старой бумаги. Дети замечают это, и все хотят собирать макулатуру со мной в паре. Когда мы заканчиваем, довольные, кто-то предлагает пойти на соседний чердак, посидеть. Почему-то этот чердак не заперт, и мы там иногда собираемся. Он сказочный, впрочем, как и многие чердаки на свете. Там уютно и непривычно, пахнет пылью. Нас туда тянет как магнитом.